Закрывая ящик комода, я его аккуратно придерживаю, чтобы не производить лишнего шума.
— Тебе ничего не показалось странным?
Усталость берёт своё, и мне очень хочется, обернувшись к сокурснику, облокотиться на такой удобный и надёжный с виду предмет мебели. Из последних сил заставляю себя стоять прямо.
— Показалось, — фыркает Рен, — такого идеального порядка как в этой квартире просто не может быть. Как думаешь, не в этом ли кроется отгадка тайны смерти профессора?
Смешно! Я даже позволяю себе улыбнуться.
— Насколько мне известно, за профессором Обели не закрепилась слава мизантропа, отшельника или молчуна. Он нормально общался с людьми. У него наверняка были единомышленники, и с другими учёными он должен был поддерживать связь. Верно?
Глаза молодого человека вновь загораются интересом.
— Ещё как общался! — соглашается он с моим предположением. — Многие одарённые студенты с его помощью смогли найти себе приличные места. У профессора был широкий круг знакомств. Если ученик обладал талантом, но не имел связей, профессор Обели по собственной инициативе и совершенно безвозмездно использовал свои.
— Так почему же мы не нашли ни одного письма? — задаю провокационный вопрос и для усиления эффекта изгибаю левую бровь.
Сокурсник замирает с открытым ртом. Подхожу к нему и пальчиком поднимаю нижнюю челюсть. Единый! Какая непосредственность!
— Мы же всё обыскали! Где они могут быть? — Рен сбит с толку.
— Пока не знаю. Только найти их стоит непременно. Возможно, профессору присылали письма с угрозами.
На лице молодого человека отражается внутренняя борьба, и я не могу оставить это без внимания:
— Тебе что-то известно?
Рен неуверенно качает головой, но немного помолчав, всё же решается.
— Не то чтобы я так уж пристально следил за профессором, но время от времени у нас с ним случались беседы. Последняя состоялась на прошлой неделе, — молодой человек смотрит на меня извиняющимся взглядом, — я бы не сказал, что он был чем-то напуган или обеспокоен. Скорее, наоборот.
— Тем не менее письма нужно найти. Во-первых, он мог не придать угрозе значения. Во-вторых, эта угроза могла быть настолько завуалированной, что профессору не удалось её распознать, за что он и поплатился жизнью.
Я замолкаю.
— А в-третьих? — Рен весь внимание и рассчитывает на продолжение.
— 'В-третьих' нет, но ты меня заинтриговал. Теперь мне хочется узнать, что могло послужить причиной приподнятого настроения преподавателя Академии, когда на носу сессия, и нескончаемая вереница студентов несёт 'хвосты' на проверку.
Вопрос 'Где же они в таком случае хранятся?' написан на лице сокурсника огромными буквами. Я вздыхаю.
— Не знаю. Выходит, мы что-то упустили из виду.
После моих слов в комнате воцаряется гнетущая тишина. Несколько секунд спустя её разрушает выдох Рена, больше похожий на стон.
— Мелина! Мы потратили на обыск без малого два часа!
Теперь выдыхаю я.
— Мне надо подумать!
— Отлично! — молодой человек разводит руками. — Я буду на кухне, чтобы не мешать процессу!
Мой помощник позорно сбегает из спальни, оставляя меня наедине со своими мыслями, точнее, с пустотой в голове. Взгляд невольно останавливается на часах. Подумаешь, второй час ночи! Неужели работа моего мозга настолько зависит от времени суток!
Фыркнув, я отворачиваюсь к окну. Портьеры плотно задёрнуты, как и на остальных окнах в квартире. Это хорошо, иначе наша с Реном авантюра очень быстро перестала бы быть тайной.
Тайны, тайны, тайны… Профессор Обели кажется мене сейчас одной большой тайной. Как жаль, что я не имела чести познакомиться с ним, когда он был ещё жив. Ох, да что толку сетовать на это сейчас! Ведь Рен на кухне ждёт блестящих результатов моего мыслительного процесса!
— Итак! — произношу вслух, но не очень громко. — Почему нигде нет писем?
Перед мысленным взором проносятся десятки полочек и ящичков, осмотренных за вечер. Все они заняты, аккуратно заполнены разнообразными бумагами, предметами, книгами…
— Неужели причина лишь в том, что не нашлось свободного места? — поджимаю губы. — Если он был таким педантом, то мог бы ещё какой-нибудь шкаф купить. Специально для корреспонденции. Комнаты достаточно просторные.
Так почему же их нигде нет? Он их выбрасывал? Или всё же хранил…
А зачем их хранить? Завёл бы записную книжку, и пополнял её новыми адресами…
Допустим, он избавлялся от писем сразу после прочтения. Такому человеку как профессор Обели пишут часто. Одно письмо в день, как минимум. Почту рассылают ежедневно в шесть утра и в шесть вечера. Получается, что письмо, пришедшее во вторник, перед его смертью, он должен был либо выбросить, либо сжечь. Однако все мусорные вёдра в квартире пусты, но это не дело рук домработницы — она только завтрак успела приготовить. Камины тоже не зажигали. Выходит, он их хранил. Вопрос: с какой целью?
В чём профессор Обели видел их важность? Судя по порядку, царящему в каждом уголке квартиры, где нет ничего лишнего, и всё лежит на своих местах, ради каких-то сантиментальных чувств он не стал бы копить гору макулатуры…
Все его труды на видных местах. Воруй — не хочу! А писем нет. Неужели, они были важнее? Если да, то почему?
Информация? Прочитал, оказалась ненужной — выбросил письмо. Оказалась нужной — переписал куда-нибудь. Так ведь искать потом проще.
Люди? Возвращаемся к записной книжке… Множество фамилий и адресов тех, с кем свела его жизнь… Его жизнь. Его собственная жизнь. Жизнь без помощи отца. Химик — это то, на кого он выучился благодаря родителю, а известный учёный — то, кем он стал сам. Благодаря своим связям. И профессор эти связи расширял… они стали для него важнее исследований.
— Рен! — мой голос заполняет всю спальню. Ох, я думала, получится тише!
Слышится тяжёлый топот, немного заглушаемый старинными ковровыми дорожками.
— Мелина! — молодой человек останавливается в дверях и опирается на косяк. — Ты почему кричишь?
— Профессор Обели обращался с просьбами к тем студентам, которым помог? После того, как он их устраивал на новые места.
— Да, — всё ещё обеспокоенный сокурсник склоняет голову, подтверждая свои слова, — обращался. Но ничего невыполнимого он не требовал.
Я улыбаюсь, довольная собой. Перемена в моём настроении Рена бодрит:
— Так ты придумала, где искать письма?
— В тайнике. Это его трофеи! Он как паук плёл паутину, а потом в нужный момент дёргал за ниточки!
— Мелина, мне кажется… — в тоне молодого человека угадывается недоверие и лёгкое опасение, но он замолкает, заметив мой взгляд. — Ищем тайник? — вопрос произносится уже без эмоций.
