— Так что насчёт болезни? — вспомнив свой главный вопрос, поинтересовалась я.
Реверс даже вздрогнул, схватив меня за руку и отведя от стоявших поблизости ниитов.
— Про это не принято говорить, — сердитым шёпотом произнёс он, идя прямо к громадным дверям дворца. Возле них, по стойке «смирно», стояли два ниита в чёрной сверкающей бране и тяжёлыми крыльями за спиной. — Неизвестно, откуда она пришла — может, с океана, а может, и со стороны людей.
Реверс замолк, кивнув двум стражником. Смерив нас настороженными взглядами, они приоткрыли тяжёлые двери, позволив скользнуть внутрь. Мой сопровождающий тут же свернул в сторону коридора, даже не дав полюбоваться открывшимся видом на главный зал. А ведь так хотелось! Но нет, этому нииту срочно надо было доставить меня к моему новоиспечённому «отцу».
Мы быстрым шагом шли по полукруглому коридору. С одной стороны была голая стена, с другой она состояла из мелкие веточек, создающих что — то в виде окон, а порой даже и открытых балкончиков. Тут было темно, лишь несколько раз появлялись светильники на ажурной чёрной ножки — наверняка из мира людей. Ничего подобного я пока что не видела ни в своей комнате, ни особенно в банях. Полагаться приходилось лишь на одно зрение.
— Так что дальше? Ну, про болезнь? — не выдержав, поинтересовалась я.
Реверс поморщился, явно надеясь, что я забуду про этот разговор.
— Она сначала коснулась лишь границы со стороны Темнейшего. Деревья начинали гибнуть — обращаться в хрустали, после дело дошло до земли. Хрусталь сковывал реки, живых существ, и медленно территория Темнейшего начала погибать. С каждым днём эта болезнь продвигается всё глубже и глубже, и если сначала Темнейший пробовал бороться с ней, то после сдался. Говорят, эта болезнь затронула и его, но как — неясно. Его не видели уже несколько десятков лун — говорят, он слишком слаб, что бы выйти даже из своего дворца. Но если эта болезнь пройдёт дальше, то наши земли окажутся в опасности… говорят, что первый признак — когда трава обращается в хрусталь. Поэтому мы все перебрались на деревья. Так безопасней.
— И… как давно она тут?
— Сложно сказать… но она появилась тогда, когда люди по ту сторону Малоречья выиграли войну… лет так двадцать назад. Может, и больше, — пожал плечами Реверс, затрудняясь ответить на этот вопрос. — Возможно, проигравшая в этой войне страна решила разрушить наш континент, но истинная причина её возникновения неизвестна.
Значит, найденные мною записи примерно двадцатилетней давности, если не больше. Что — то пошатнуло мою уверенность в том, что человек с проклятым металлом является тем самым, что когда — то убил точно таких же охотников, как и мы. Он, должно быть, уже состарился, и одолеть ниитов в одиночку было бы проблематично. Но если не он, то кто ещё мог?
— Есть ещё что — то, о чём я должна знать? — поинтересовалась я.
— Анор… его лучше избегать.
— Это сын Аваха? — переспросила я, и Реверс кивнул. — И чем он так опасен?
— Узнаешь, — сухо пообещал он, и от этого отнюдь легче не стало.
Коридор плавно повёл вверх, и Реверс начал замедляться. Его шаги становились скованней, а на скулах заиграли желваки. Да он волновался! Я так сейчас не волновалась перед встречей со своим новым «отцом», как он!
— С тобой всё в порядке? — негромко поинтересовалась я.
— Да, всё прекрасно, — качнул головой он, подняв глаза и вперившись взглядом в резные белые двери, украшенные золотистыми листьями всех размеров. — Говори, когда они скажут. И постарайся меньше лгать, если не хочешь большие проблемы.
— А если меня спросят то, что я не хочу говорить?
— Молчи, — только и сказал он.
Реверс подошёл к дверям, и мне вдруг отчаянно захотелось уйти как можно дальше. Даже сердце слишком часто забилось в груди, мешая сосредоточиться на одном. Ладно уж, была ни была.
Реверс плавно толкнул двери, и золотой свет залил коридор. Я застыла на краткий миг, прежде чем следом за ним войти в зал.
Глава 8
У меня захватило дыхание при виде зала. Пусть он и был намного меньше главного, который я заметила мельком, но красоты был фантастической. Просторный, круглый, из светлого дерева, с колоннами, что переплетались высоко вверху, являя чуть ли не чёрное небо. Золотистый свет лился из восковых свеч канделябров, расположенных в полукруглых нишах стен.
Пол был выложен из светлой плитки, изображая в центре чёрную луну, на которой была постелена подушка. Видимо, для меня. Напротив же высилась странная конструкция, напоминающая собой пирамиду из тёмно — красного дерева, за которой виднелись не особо удобные кресла. На них восседало трое ниитов: в самом центре, как я понимаю, был сам Авах. Белая кожа очень резко контрастировала с чёрными одеяниями, плотно облегающими мужскую фигуру. Было видно лишь точёное, даже отчасти звериное, лицо с высокими выделяющимися скулами и тонким носом. Глаза у Аваха были тёмно — красными, а чёрные волосы, блестящие от масел, тщательно прилизаны назад, являя длинные уши.
Справа от Аваха сидел ещё один из Ааров, скорее, сам Бораис. Он был крупнее и шире в плечах, а охотничья одежда плотно сидела на статной фигуре. Лицо у него было такое же белое, только подбородок шире, а глаза посажены глубоко, отчего всё время казались в тени.
Слева от Аваха сидел ниит — тёмная кожа и пепельные волосы, а так же слишком ярко и хищно сияющие рубином глаза. От этого взгляда мне стало не по себе, и что — то внутри подсказало, что лучше от него держаться подальше. Настолько, насколько это возможно.
— Пожалуй, начнём, — раздался бесстрастный голос Аваха — сухой и раскатистый, эхом прозвучавший в ушах.
Реверс жестом указал на подушку, и помедлив, я всё же опустилась коленями на неё, посчитав, что так будет правильным. По крайне мере, не на голове же на ней стоять?
— Реверс утверждает, что сегодня ночью охота сорвалась из — за… одного человека. Что ты можешь сказать на этот счёт? Ты там была.
Я сглотнула, подняв на него свои глаза и пытаясь рассмотреть во взгляде Аваха хоть частичку отцовской любви. Но глаза его были холодными и бесстрастными, словно ему было плевать на собственную дочку.
— Я ничего не могу сказать, — негромко произнесла я.
— Что ты помнишь? — наклонив голову и сощурив глаза, продолжил Авах.
— Как очнулась и ощутила боль. Больше ничего, — произнесла я чистую правду.
Авах и Бораис переглянулись, и первый еле заметно кивнул, давая возможность брату продолжить.
— Что насчёт твоей метки?
Я непонимающе уставилась на него, пытаясь вспомнить хоть одну метку на своём теле, но если память меня не подводила, то во время купания я так ничего и не нашла. Пускай на теле и было множество следов от старых ран, но никакой метки я не видела.
— Прошу прощения? — всё же решила переспросить я. — Какая метка?
