С любовью, дедушка.Она повернулась и посмотрела на гончарный круг, потом снова на записку. Стряхнула остатки пыли, все еще скрывающие некоторые буквы. Сердце забилось чаще. Дедушка часто делал особые заказы, однако никогда не говорил ей о саквояже с загадочным веществом. Чарити прижала к груди рукописный листок. Дедушка хотел, чтобы она пошла по его стопам, выполняла особые заказы жителей острова. Но ведь ей в гончарном деле пока до него далеко, и на острове она никого, кроме Эмили Радд, не знает. На много ли особых заказов можно рассчитывать? И все же Чарити нашла сокровище. Личное сообщение от дедушки. Она сжала записку в руке и ощутила боль в сердце.
Настойчивый стук в парадную дверь оторвал ее от мыслей. Кто-то нетерпеливый и с дурными манерами. Чарити осторожно положила записку обратно и затянула шнур. Саквояж закрылся, как портал. Посетитель не унимался, она заторопилась к двери и только там поняла, какие липкие у нее руки.
На пороге стоял Далтон. Его белозубую улыбку оттеняли флоридский загар и зеленые глаза.
– Да?
Он с некоторым удивлением приподнял балку.
– Я подумал, вам может пригодиться.
Чарити мыслями еще была в мастерской, в наполненном песком или пылью саквояже, который дедушка счел подходящим для тайных записок.
– Пригодиться… для чего?
– Вы смеетесь? – недовольно спросил Далтон.
Чарити прижала ладони к лицу, чувствуя себя не в своей тарелке. И мистер «голливудская улыбка» это понял. Он шагнул вперед, улыбка сменилась настороженностью.
– У вас все в порядке?
Чарити повернулась к веранде и вскинула голову, разглядывая наискось прибитый брус.
– А-а. Вы принесли мне балку!
Далтон явно ожидал большей заинтересованности и вновь удивленно поднял брови.
– Я не уверен, что ваша старая переживет следующий шторм. Даже усиленная брусом.
– Проходите. – Чарити отступила от двери.
Далтон занес балку и прислонил ее к стене веранды.
– Ваш телефон звонит.
– Что? – Чарити наконец различила звонок. В последние дни она игнорировала телефон. – А, да.
Она не хотела говорить с Эмили прямо сейчас. А звонила, конечно, Эмили, больше ни у кого ее номера не было. Но Далтон продолжал смотреть на нее, и Чарити, извинившись, вышла на кухню.
Телефон перестал звонить, едва она за него взялась. Замигал красный сигнал автоответчика. Чарити нажала кнопку воспроизведения.
Эмили оставила голосовое сообщение. Хочет встретиться. Ну вот.
* * *
Пока Чарити говорила по телефону, Далтон ожидал у входной двери. Странная особа, нечего сказать. Даже телефонный звонок не слышала. Он попал в дом впервые, и, наверное, у него захватило бы дух, будь он в силах отвести глаза от этой чудачки. Босая, никакого педикюра на ногах, кожа бледная, в леггинсах и футболке до колен, сейчас другой.
Когда она вышла, он воспользовался моментом и бегло осмотрел дом. Мраморный пол оттенял стены, а большие окна наполняли помещение светом. На второй этаж вела винтовая лестница. Слева от входа расположилась заполненная книгами библиотека с высоченными потолками. Далтон любил читать. И вряд ли мог себе представить, что у ближайших соседей такое собрание книг. Напротив, будто приглашая гостей, стоял роскошный камин из натурального камня. Дом построен явно больше ста лет назад. Далтон рассматривал резные перила в верхней части лестницы, когда вернулась хозяйка. Перила опирались на вырезанную из дерева фигуру, стоящую на первой мраморной ступеньке.
– Это что же… медведь в платье?
– Ага, – хихикнула Чарити за спиной.
Его тут же заинтересовало, на какую же фигуру опираются перила с другой стороны.
– Лев на круглом помосте. Как в цирке? – Он обернулся к Чарити.
– Точно, как в цирке. – Она впервые улыбнулась, и Далтон заметил искорки в ее глазах.
Она подошла ближе и указала на изображение, вырезанное над входной дверью. Цирковая железная дорога.
– Когда первый владелец строил дом, он решил сделать все цирковые фигурки и изображения похожими на себя. И дал соответствующие указания застройщику. Насколько я знаю, того чуть инфаркт не хватил, когда он пытался сообразить, как все это воплотить в жизнь.
– Поразительно… И вы знаете, где все эти цирковые фигурки находятся?
Девушка покачала головой. Длинные темные волосы рассыпались по плечам.
– Нет. Я продолжаю их находить. Вернее, я нахожу их снова. Я здесь двадцать лет не была.
