Все с нетерпением ждали продолжения полета.Молодая мать утешала плачущего ребенка. Халефи из-за него не могсосредоточиться и спрятал книгу. Курт Леве вдруг обнаружил, что у него большенет сигарет.
Репродукторы извещали о прибытии и вылетедругих самолетов. Казалось, только о них забыли. Наконец им разрешили вернутьсяна борт «боинга». Автобус привез их к трапу. Все опять сели на свои места, иЛеве заметил, что нет ни одного нового пассажира. Но когда все расселись,подошел второй автобус, и на борт поднялись новички. Леве встревожился. Наделочки, которые, по его мнению, придавали ему интеллектуальный вид. Две девушкипрошли мимо него и заняли свои места. По тому, как они смотрели друг на друга ипредупредительно друг к другу прикасались, можно было предположить, что этолесбиянки.
Два молодых человека заняли места неподалеку.Загорелые. Спортивного вида. Леве навострил уши и слышал обрывки их разговора.Говорили по-английски. Похоже, разговор шел о работе в строительной фирме вАфрике. Об этих можно было не беспокоиться. Потом он прислушался внимательнее.Какое-то шестое чувство подсказывало ему: за ними стоило последить. Полноватыймужчина сел с ним в одном ряду. Если бы он никогда прежде не видел известногоанархиста, все равно догадался бы, что новый пассажир – анархист. Характерныечерты лица выдавали в нем жителя Балкан. Человек улыбнулся ему, когда садился,и Курт Леве вроде обрадовался.
– Вы, наверное, господин Ласт? – произнес он.– Господин Ласт из Бремена…
Мужчина отрицательно покачал головой.
– Сожалею, но вы ошиблись, – бегло ответил онпо-немецки. – Меня зовут Антонеску, я из Бухареста.
– Тогда извините, – продолжил Леве. – Вы оченьна Ласта похожи. Удивительное сходство! К тому же ваш немецкий… Вы, вероятно,профессор университета? Германист?
– Ни в коем случае. – Мужчина рассмеялся. – Яработаю с румынской торговой делегацией. Мы должны бегло владеть иностраннымиязыками: что поделать, ни один торговый партнер не желает учить румынский…
Леве участливо улыбнулся, стараясь разглядетькаждого нового пассажира. Даже если рядом с ним Милос, у него должны бытьсообщники.
В проходе появились трое высоких молодыхлюдей. По виду студенты. Бледные. Белокурые. С холодными голубыми глазами.Возможно, шведы.
Стюардессы объяснили вновь прибывшимназначение кислородных масок и спасательных жилетов.
Полет в Ибари был продолжен.
– Что это у тебя в этом удивительном чемодане,красавица? – спросил Родди Мак-Эвен, шотландский средний нападающий, Сандру.
– Саксофон, – ответила она.
Леве вздрогнул: футляр для музыкальныхинструментов может служить для транспортировки оружия. Возможно ли, чтобы этахрупкая девушка имела отношение к террористам? Когда Сандра доставала ящик изсетки, Леве ухватился за спинку кресла.
– Сыграй нам что-нибудь! – воскликнулМак-Эвен.
– Не здесь, – ответила Сандра, – Когда яполучу в Ибари ангажемент…
– Извините…
Сандра посмотрела на коренастого мужчину,глаза которого скрывали затемненные очки. Правую руку он прятал в пиджаке, анастороженный взгляд плохо сочетался с вежливой улыбкой.
– Я слышал, вы играете на саксофоне? – спросилЛеве. – Можно мне посмотреть ваш инструмент?..
– Это совершенно обычный инструмент, –заметила Сандра.
– Пожалуйста, прошу вас, – его тон был теперьжестче.
– Что вы себе позволяете? – вмешался Дональд.
– Не волнуйся, милый, – успокоила его Сандра.– Теперь вы довольны? – спросила она, открыв ящик и поднеся его под нос Леве.
Он с видом знатока вгляделся и одобрительнокивнул.
– Где ты раздобыла этот инструмент? – спросилМак-Эвен.
– Это долгая история, – ответила Сандра.
Она не хотела рассказывать о том дне, когдапошла к Рексу домой и удостоверилась, что он скрылся из города. Ведь ей тогдапоказалось, что мир рушится.
Она познакомилась с Рексом в супермаркете.Спросил, не скажет ли она ему, где кофе. Сандра подвела его к полке, помоглавыбрать, и вскоре они уже беседовали как старые друзья. Прощаясь, он не пыталсядоговориться с ней. Но через два дня она опять увидела его. Он вышел из старогоавтомобиля, который припарковал у двери дома миссис Макдональд. Рекс был рослым,в его облике было что-то от супермена. Когда она проходила мимо, он посмотрелна нее и поздоровался. Сандра так смутилась, что едва смогла ответить на егоприветствие. Он рассказал ей, что живет у миссис Макдональд, что часторазъезжает по разным городам, и вдруг пригласил ее – как в кино! – на чашкукофе. Когда он ей рассказывал об удивительном блеске Лондона, о пестроте ивеличии Нью-Йорка, она не могла отвести от него взгляда.
По дороге в школу она иногда навещала его, ион, казалось, каждый раз был этому рад. Ей это льстило: такой значительныйчеловек! Потом она заходила к нему и по вечерам, за что получала выговоры отматери. Словно бы в отместку, как-то после тяжелой ссоры Сандра осталась у негона ночь.
Заливаясь слезами, она бросилась Рексу на шею.
– Дорогая, что случилось?
Она не могла отвечать. Всхлипывала и теснееприжималась к нему. Его руки были сильными и надежными. Да, они будут защищатьее от всякого, кто ее обидит.
– Я принесу тебе воды. Или что-нибудь болеекрепкое?
– Нет, уже все хорошо, – еле выговорила она.
Когда он принес воду, она уже успелаподкрасить губы и потом подробно рассказывала Рексу о ссоре с матерью. МиссисМитчелл сказала дочери, что она не слепая, а вечерние отлучки имеют только однупричину, которую она не одобряет. Пригрозила: если еще раз вечером дочь уйдет,то может домой не возвращаться.
– И все равно ты пришла?
– Даже черт мне не мог бы помешать!
Он поцеловал ее. Нет, не так, как прежде, аглубоко и страстно. Она знала, что сегодня ночью это произойдет. Он осторожноповел ее к кровати и медленно раздел. Разделся сам. Ее поразило, возбудило ииспугало обилие волос на его теле. Взгляд упал на топорщившиеся плавки, онапокраснела, и Рекс понял, что Сандра стесняется. Выключил свет и в темнотеприльнул к ней.
