Вздрогнув, Розанна нахмурилась.
— Конечно, — с излишней горячностью промолвила она.
— Вы никогда не интересовались, чем он в Бостоне занимается в свободное время?
— Нет! — нахмурилась Розанна. — Дэвид любит ловить форель, а не женщин. Он не такой.
— Все мужчины такие.
— Я хочу сказать, что, если бы Дэвид в кого-то влюбился, он бы сказал мне об этом.
— Сильно сомневаюсь.
— Вы его не знаете!
— Верно. — Ивэн криво ухмыльнулся ей. — Что и к лучшему.
— Дэвид ни в чем не похож на вас. И его отношение к женщинам куда более почтительное, — раздраженно проговорила девушка, не успев вовремя прикусить язык.
— Ясно. — Ивэн отстранился, и на его посуровевшем лице застыло оскорбленное выражение. — Оставим этот разговор. Я приготовлю кофе.
— Спасибо. — Встревоженная нежданно-негаданно воцарившейся неприязненной атмосферой, она улыбнулась примирительной улыбкой. — Извините, вырвалось. Можно мне взять кусочек испеченного вашей матушкой орехового торта?
Этим вечером Ивэн больше уже не упоминал имени Дэвида. За разговорами выяснилось, что у них много общего, например утренние пробежки. Когда же они заговорили о книгах, это настолько увлекло их, что Розанна удивилась, когда поняла: пора возвращаться домой.
— С завтрашнего дня больше никаких такси. Если мне придется приезжать сюда каждый день, то я буду пользоваться исключительно подземкой, — заявила она.
— Нет, — возразил Ивэн. — Забыл сказать, что я оплачиваю расходы на транспорт. Эта работа вовсе не сахар, Розанна. Я категорически возражаю, чтобы вы тряслись в метро после тяжелого дня.
Позже, стеля постель, Розанна поняла, что забота Ивэна льстит ее самолюбию. Дэвид, давно зная ее, полагал, что она сумеет постоять за себя. И это, разумеется, было вполне естественно. Она в силах дать отпор любому. Но все же приятно, когда о тебе в кои-то веки беспокоятся.
Погасив свет, Розанна долго не могла заснуть. Ивэн своими замечаниями о Дэвиде посеял семена сомнения. Она уже не в первый раз после его отъезда задавалась вопросом: как же он развлекается в Америке? Не в этом ли причина того, что он не может вырваться оттуда даже на несколько дней? Во время своих коротких телефонных звонков Дэвид постоянно рассказывает о работе или о столь обожаемой им ловле форели. Он неизменно нежен, иногда измотан как собака, но по-прежнему все тот же Дэвид. «Завтра же напишу ему», — подумала Розанна. Она вдруг решила не рассказывать, что делает в свободное время.
Ивэн Фрэзер с изумительной быстротой договорился о доставке нового компьютера.
— Его привезут, — сообщил он ей, — сегодня, к вечеру.
— Хорошо, что у вас мало мебели, — тяжело дыша, проговорила Розанна, помогая ему передвигать диваны, чтобы освободить место.
— Сейчас выпьем кофе, а затем я поведу вас покупать новый стол. Вы не против прогулки? В Бонхэме сегодня проводят аукцион.
— Эти джинсы как-то не очень подходят… — нерешительно промолвила она.
— Бросьте! Для меня вы прекрасны. Кроме того, — вдруг живо добавил он, — я хочу, чтобы вы сами выбрали для себя стол.
Розанна была вовсе не прочь провести утро в обществе Ивэна. В самом деле, будет приятно пройтись вдоль Темзы по аллее Шайен под теплыми лучами июньского солнца. Они болтали и спорили, словно знали друг друга годы, а не пару недель. Розанна была пленена знаменитым аукционным залом, что помещался на Лотс-роуд. Целый час, забыв обо всем, они бродили среди кушеток, шкафов, кресел и бюро. Некоторые предметы оказались не столь ценными и не так дорого стоили, как она предполагала вначале. В конце концов они остановились на массивном викторианской эпохи столе с удобными ящичками и сохранившимся кожаным покрытием. Также под стать ему они подобрали высокое кожаное кресло, после чего Ивэн, предложив цену за оба предмета и поторговавшись, приобрел их за сумму, лишь немного превышавшую начальную стоимость.
Когда они, по настоянию Ивэна пообедав в кафе, вернулись домой, спустились сумерки. Однако Розанна решила тут же приступить к работе.
— Я готова начать хоть сейчас, — произнесла она. — Вам тоже лучше сесть работать, пока муза не покинула вас.
— Вы опять взяли властный тон, — жалобно промолвил Ивэн.
— Верно. Привыкайте. Я буду внизу, читать и делать выписки, а вы пока беритесь за роман.
Уютно свернувшись калачиком на диване, Розанна открыла книгу, которую Ивэн попросил прочесть в первую очередь.
Она вздрогнула, когда на ее плечо легла ладонь Ивэна. Розанна, подняв голову и осоловело моргая, посмотрела на него.
— Шесть часов, — объявил он. — На сегодня довольно.
— Уже пора? — Она поднялась. — Как вам работается?
— Замечательно. — Ивэн провел рукой по волосам и с хрустом потянулся. — Вот провожу вас, получу компьютер и лягу пораньше. Завтра начнется настоящая битва.
— С нетерпением буду ждать завтрашнего дня. — Розанна снова зевнула, и он, рассмеявшись, похлопал ее по плечу.
— Я уже вызвал такси. Машина прибудет с минуты на минуту.
— Благодарю. Я приду к девяти, ладно? Сначала сделаю пробежку.
— Когда пожелаете, Розанна. — Ивэн проводил ее до крыльца. — Отоспитесь хорошенько. — Неожиданно протянув руку, он взъерошил ей волосы. Этот жест показался ей столь же интимным, словно поцелуй.
— Того же и вам желаю, — задыхаясь, промолвила она. — Сегодня у меня выдался не день, а чудо.
— Как и у меня, — тихо согласился он.
Розанна, стремительно развернувшись, нырнула в такси, чтобы Ивэн не понял, как сильно ей захотелось остаться.
Розанна быстро привыкла к режиму работы своего компьютера. Она читала черновики Ивэна, исправляя ошибки, проверяя даты, географические названия и ссылки. Девушка вносила в текст исправления и получала удовольствие от работы. Но в задуманную Ивэном композицию романа не вмешивалась. Во второй половине дня они, встречаясь за неизменной чашкой чая, обсуждали сделанное за день. Розанна задавала вопросы и указывала на разночтения.
Избавившись от необходимости проверять все самому, Ивэн писал быстро и всегда опережал Розанну, которая работала медленнее, обращая внимание на частности. Перестав засиживаться допоздна, он теперь придерживался строгого режима. Вечером Ивэн лишь читал выверенный и распечатанный текст. Круги у него под глазами стали постепенно исчезать, и Розанна уже не раз спрашивала себя: много ли времени остается теперь у него на личную жизнь?
Сама она к вечеру так изматывалась, что ей было ни до чего.
— Ты превратишься в отшельницу, — выговаривала ей по телефону Луиза. — Только работа и никаких развлечений — так никуда не годится. Твой писатель еще более жестокий эксплуататор, чем Клейтон. Или, быть может, дело не только в работе? Ты что-то скрываешь от меня?
