— Они служат своей цели.
— Ты имеешь в виду сбор денег на благотворительность?
Рафаэль коротко улыбнулся. Как же она наивна во всем, что касается мира, в котором он вращается.
— Что-то вроде того.
— А что еще? — настаивала Наташа, потому что должны же они о чем-то говорить.
— Лучше тебе не знать, — пробормотал он. — Сохраняй свой идеализм, Наташа. Поверь мне, это редкое качество.
— Я хочу понять, — упрямо повторила она. — Возможно, я тоже смогу что-то извлечь из этого.
Удивительно, но ее замечание задело его. Рафаэль усмехнулся. Так ему и надо. А чего он ожидал?
— Ладно, я расскажу тебе об этом большом и плохом мире. Да, конечно, такие мероприятия собирают пожертвования на стоящие дела, но для большинства людей важно, чтобы видели, как они жертвуют.
— Но не для тебя?
Его глаза сузились.
— Это вопрос или утверждение? Следует ли мне быть польщенным или оскорбленным?
Наташа волновалась из-за предстоящего вечера и чувствовала себя не в своей тарелке, но она всегда старалась быть абсолютно честной, поэтому покачала головой.
— Не думаю, что тебе нужно поддерживать свое «эго» мнением других людей.
— Что ж, спасибо, Наташа, — произнес он.
Девушка поспешно отвернулась к окну, опасаясь, что Рафаэль может увидеть, какое удовольствие доставил ей взгляд, которым он посмотрел на нее. Он не должен видеть, как уязвима она перед его похвалой. Наташа и без того уже выдала себя, ответив на тот поцелуй. Он может догадаться о ее чувствах к нему. И что тогда?
Он испугается? Смутится? Или даже разозлится, что она осмелилась мечтать о таком мужчине, как он?
— Вот мы и приехали, — сказал Рафаэль, прерывая ее мысли.
Наташа выглянула в окно и тихонько ахнула, увидев ослепительное зрелище, ожидающее их. Это был один из самых шикарных лондонских особняков, освещенный так ярко, словно здесь собрались звезды всей галактики. По обе стороны красной дорожки, ведущей к входу, толпилось бесчисленное множество фотографов с расчехленными камерами. Наташа резко втянула воздух. Сможет ли она пройти через это?
Рафаэль увидел, как она застыла, и склонил к ней свою темную голову.
— Уверена, что готова к этому, Наташа?
Она отнюдь не была уверена, но если откажется сейчас, то подведет Рафаэля. К тому же разве это не восхитительное приключение — вкусить настоящей роскоши, чтобы потом было о чем вспомнить?
Слегка повернувшись, она кивнула и храбро улыбнулась:
— Конечно. Насколько может быть готова женщина!
Рафаэль подумал, что если бы это была какая-то другая женщина, сидящая рядом с ним на заднем сиденье машины, отделенном перегородкой от водителя, то сейчас он бы уже целовал ее. Да они даже могли бы…
— Рафаэль!
— Ммм? — Его эротические видения рассыпались.
— Шофер держит дверь открытой.
Пытаясь подавить тупую боль разочарования, Рафаэль вышел из лимузина первым и протянул ей руку.
Пресса обезумела.
— Наташа! Эй, Наташа, посмотрите сюда!
— Сюда, Наташа!
Засверкали бесчисленные вспышки фотокамер, и Наташа, заморгав, слегка покачнулась. Рука Рафаэля крепче сжала ее локоть.
— Ты как? — спросил он, склонив к ней свою голову.
— Э… нормально. Просто немного ослеплена, — она неуверенно улыбнулась. — В буквальном смысле!
Ему пришло в голову, что Наташа сохраняет остроумие даже в такой стрессовой ситуации, как эта. Но разве он забыл, что она была на полпути к ученой степени, когда забеременела Сэмом?
— Идем.
Рафаэль обвил рукой ее затянутую в шелк талию откровенно собственническим жестом, широко расставив пальцы, чтобы захватить больший участок тела, к которому он прикасается, и осознал, что ему это нравится. Очень нравится.
В фойе, которое было уставлено таким количеством цветов, что у Наташи моментально закружилась голова, к ним подбежали члены команды обслуживающего персонала.
— Могу я взять вашу накидку, мадам?
Наташа сняла накидку с плеч и неловко подала одной из служащих, непривычная к почтению, которое ей оказывали. Рафаэль повел ее в ярко освещенную бальную залу. Без бархатной накидки Наташа чувствовала себя голой и выставленной напоказ, что, в сущности, так и было. Люди поворачивались в ее сторону, окидывая цепкими, оценивающими взглядами с ног до головы.
— Ты в порядке? — спросил Рафаэль, почувствовав, как она напряжена.
Нет, Наташа не была в порядке, но не собиралась пасовать перед первой же трудностью.
— Теперь я знаю, что чувствуют животные в зоопарке, — пробормотала девушка.
— Настолько плохо? — В его непроницаемых глазах внезапно зажегся огонек понимания. — Тебе надо выпить.
— Возможно. Спасибо.
Взяв два бокала шампанского у проходящего мимо официанта, Рафаэль подал один ей. Наташа поднесла бокал к губам, и озорные пузырьки защекотали нос. Она поморщилась.
— Ты не привыкла к шампанскому, — прокомментировал он.
— Не опекай меня, Рафаэль, — мягко запротестовала она, сделав глоток.
— И не думал. Это было наблюдение, а не критика.
— Разумеется, не привыкла. У нас в семье не пили шампанское. Первый раз я попробовала его в университете, да и то по сравнению с этим оно было не более чем сладкой бурдой.
— Это было с отцом Сэма? — спросил он, внезапно обнаружив, что действительно хочет это знать.
— Да, — ответила Наташа, и ее щеки вспыхнули. Но от продолжения этого разговора она была избавлена парой, устремившейся к ним.
— Рафаэль! Так вот почему у тебя такая устрашающая репутация при игре в покер! У тебя в доме живет такая красавица, и никто ее даже не видел!
Холеному мужчине было лет за пятьдесят, а сопровождающей его женщине — примерно вдвое меньше. Это была шикарная блондинка в шелковом платье, которое облегало ее роскошные формы. Интересно, гадала Наташа, она всегда так выглядит или ее внешность — тоже результат чьих-то капиталовложений?
Неожиданно Наташе пришла в голову ужасная мысль. Неужели и про нее люди думают, что она обменяла свою молодость и довольно низкое положение на то, чтобы быть на побегушках у богача?
Да только Рафаэлю лишь немногим за тридцать, напомнила она себе. И ее вовсе не интересуют его деньги. Закусив губу, Наташа отпила еще немного шампанского. Она вообще не должна им интересоваться!
— Наташа, познакомься с Джоном Хантингдоном, — проговорил Рафаэль. — У нас с ним было одно небольшое совместное дело.
— Небольшое? — хохотнул Джон, пожимая ей руку. — Он купил у меня контору на Канареечной верфи!
