— Но ведь Карл Великий правил двенадцать столетий назад.
— И что с того? — пожала плечами Минни. — Что такое двенадцать столетий для королевской династии?
— И они верят в это?
— Да.
— Но ведь это не может быть правдой.
— Какая разница, если это делает их счастливыми.
— Разве адвокату не полагается устанавливать правду?
— Этим я занимаюсь в зале суда. В реальной жизни можно немного пофантазировать.
— Вы не похожи ни на одного из моих знакомых адвокатов. Вы занимаете офис в самом респектабельном районе города, однако живете здесь. Наверное, мне следует удвоить вашу арендную плату.
Она вскинула голову.
— Вы не посмеете!
— Успокойтесь, я пошутил. Вы же представляете меня этаким Скруджем, и я решил вам подыграть. Вы знаете, кто такой Скрудж?
— Можете не объяснять. Я наполовину англичанка.
— Правда?
— Мой отец был итальянцем, а мать англичанкой. Я родилась и жила здесь до восьми лет. После смерти отца моя мать вернулась в Англию, и я росла там.
Люк уставился на нее.
— Невероятно.
— Может, необычно, но вполне вероятно.
— Я имею в виду, что наши истории похожи. Я тоже англичанин. После смерти родителей меня усыновили. Но через несколько лет мои приемные родители развелись, и мать вышла замуж за итальянца Тони Ринуччи из Неаполя.
— Значит, поэтому у вас английское имя?
— Да. Семья Ринуччи представляет собой смесь англичан и итальянцев. Родная мать Примо, моего брата, была итальянкой, и он, когда хочет задеть мои чувства, называет меня Inglese.
Минни понимающе вздохнула.
— Когда Джанни хотел поддразнить меня, он обычно говорил: «Конечно, ты наполовину англичанка и не поймешь».
— Вам не нравится быть наполовину англичанкой?
Она энергично кивнула.
— Я всегда считала себя итальянкой. Как только это стало возможно, я вернулась сюда. Так что мой дом здесь. Вскоре после возвращения встретила Джанни, и мы поженились. Мы прожили вместе десять лет. Затем он умер.
Последние слова она произнесла скороговоркой, затем встала, чтобы сварить еще кофе.
Минуту спустя Минни вернулась снова в веселом настроении.
— Теперь вам известно, почему я живу здесь. Я люблю эту семью. Нетта мне как мать. Братья Джанни стали моими братьями. Я никуда отсюда не уеду.
— У вас никогда не возникало желания идти дальше? Начать новую жизнь?
Минни нахмурилась, будто не понимая смысла его слов.
— Нет, — наконец сказала она. — Я обрела счастье с Джанни. Он был замечательным человеком, и мы очень любили друг друга. Почему я должна хотеть начать новую жизнь? Что такое «новая жизнь» после десяти лет счастья?
— Но они закончились, — мягко заметил Люк. — Четыре года назад.
Минни покачала головой.
— Нет, они не закончились с его смертью. Когда два человека так близки, даже смерть бессильна. Джанни всегда будет со мной, пока я живу. Я не могу видеть его, но он со мной, здесь, в этой квартире. Это и есть моя новая жизнь.
— Но вы слишком молоды, чтобы обрекать себя на одиночество, — вырвалось у Люка.
— Кто вы такой, чтобы судить? — раздраженно спросила она. — Это мое решение. Джанни был мне верен. Почему я не могу хранить верность ему?
— Потому что он мертв, вот почему. Разве в мире нет других мужчин?
— Для меня нет.
Больше было не о чем говорить. За внешней хрупкостью Минни скрывалась железная воля. Она не из тех, кто быстро меняет свои решения.
— Спасибо за завтрак, — сказал Люк. — Я пойду.
— Давайте договоримся о встрече. Я покажу вам, что нужно сделать.
— Я уже ознакомился с вашим списком.
— В действительности все обстоит гораздо хуже. Может, завтра? Я днем свободна.
— Боюсь, что не смогу, — солгал он. — Мне нужно позвонить моему секретарю и узнать, когда у меня есть свободное время.
Ее насмешливая улыбка говорила о том, что ее так легко не проведешь. Люк встретился взглядом с Минни, чтобы показать ей, что в его лице она обрела достойного противника.
Прежде чем уйти, он сказал:
— Не могли бы вы мне дать ключи от квартиры, в которой я спал? Я хотел бы осмотреть ее.
Следующие несколько дней Минни была очень занята. У нее появились новые клиенты, и ей было некогда думать о том, что Люк так и не связался с ней.
Она стала поздно возвращаться домой, чтобы избежать ненужных расспросов. Соседям казалось, что она наконец сможет им помочь, и, узнав, что дела встали, они будут разочарованы.
Минни не могла сказать им, что была бы рада больше никогда не видеть Кеймэна. Думая о том, что она рассказала ему о Джанни и их любви, она приходила в ужас. Минни никогда не говорила о своем муже с посторонними, однако поведала этому человеку то, чего никогда не рассказывала даже Нетте. Это тревожило ее.
Затем она была вынуждена уехать на неделю в Милан. Секретарша каждый день сообщала ей, что мистер Кеймэн не звонил. Наконец она не выдержала и в день перед возвращением позвонила в «Контини».
— Простите, синьора, — сказала служащая, но синьор Кеймэн сегодня утром уехал.
По дороге в Рим она мысленно называла себя всевозможными обидными словами. Люк вернулся в Неаполь, и она упустила свой шанс.
Было поздно, но во дворе ее встречала Нетта с сыновьями.
— Дорогая, ты такая умница! — воскликнула Нетта, заключая ее в объятия.
— Нет, Нетта, я набитая дура.
— Ты просто гений! Чарли, Бенито, возьмите ее чемоданы.
Они пошли вверх по лестнице.
— Мы не могли дождаться твоего возвращения, чтобы сказать, как мы тобой гордимся, — весело тараторила Нетта. — Это был мастерский ход. Ты просто гений.
— Нетта, может, кто-нибудь объяснит, что я такого сделала?
— Нет, вы только послушайте ее! — фыркнула Нетта.
Когда они оказались на втором этаже, Минни резко замолчала. Дверь пустовавшей квартиры открылась, и оттуда вышел Люк. Он насмешливо глядел на нее.
— Что вы здесь делаете? — удивилась она.
— Живу, — сообщил ей Люк. — Я только что занял эту квартиру, и, должен сказать, она в ужасном состоянии. Первое, что я сделаю завтра утром, это пожалуюсь домовладельцу.
Собрания жильцов Резиденцы Таллинн всегда проводились в квартире Нетты. На этот раз там было очень шумно.
Нетта разносила кофе и пирожки. Соседи осаждали ее вопросами, полагая, что ей что-то известно.
