— Хорошо, бабуль! Остаюсь дома! — согласился тут же.
До поздней ночи они втроем просидели на кухне. Давно
погас свет. В деревне его всегда отключали с наступлением I см ноты. Бабка принесла свечу, зажгла ее, и в доме все сразу изменилось, стало таинственным, загадочным.
— Знаешь, Борис, я тут родился. Не только я, все мы — I рос братьев. Всякое бывало, многое видел и знает этот дом. Мы взрослели, а он старел. Но всякий раз радовался нашему приезду. Пусть и тебя примет. Стань тут добрым хозяином, и он обязательно признает. Дом, как человек, на заботу живо откликается, здоровье бережет, дает силы, согревает в холода, дарит добрые сны. Я никогда нигде так не сплю, как здесь, в своем доме. Он особенный.
— А наш? Тот, что в городе? Ты не любишь его? — дрогнул голос Борьки.
— Он еще не признал меня. Не привык…
— Но ведь ты его весь отремонтировал. Он как новый стал! Даже крышу железную сделал.
— Ну и что с того? Мало этого. Ему особое тепло надо. Л ремонт и чужие могут сделать. Этим дом не удивишь. Может, постепенно привыкнет?
— Не знаю. Я давно мамку просил поменять его на квартиру с удобствами, где ни о чем заботиться не надо. Только мать говорит, что таких желающих мало. И городские к тому же не любят работать. С домом возни много. Постоянно следи за ним. Тут же еще огород и сад! Мало того — печное топление и вода во дворе. Еще и туалет наружи. Как слышат, враз отказываются. Или такую доплату просят, что нам столько не наскрести.
А зачем нам городская квартира? Мы в свой дом сами удобства проведем. Я уже закупил трубы для воды и газа. поставимим на кухне колонку, газовую плиту, а в большой комнате — газовый камин, он за час дом прогреет. Печку выкинем, с ней и лавку под ведра. Поставим раковину с кранами! Сколько места освободится! Выбросим старый стол и ножи, табуретки и колченогие стулья, заменим их новыми, которые не будут давить на память прошлыми бедами.
А мыться все равно пойдем в общую баню, — вставил Борька едкое.
— Хрен там! Мы с Наташкой решили кладовку под ванную переделать. Я даже плитку присмотрел. За лето думаю успеть!
— И я домой хочу. Тоже буду дом в люди выводить. Почему мне раньше ничего не говорили? Столкнули сюда, как кучу говна, чтоб не мешался под ногами? Я тоже стану помогать, — обиделся Борька.
— Ну ты, кореш, загнул! Кто тебя выдавливал из города? Мне б такое в башку не пришло. Но пойми, мы все трое в городе, а мать одна осталась, без защиты и помощи. На тебя вся надежда. Как на взрослого. Да ты и есть такой. Вступись, помоги, работы и забот здесь даже больше, чем в городском доме. Не думай, что тут легко. Многому научишься. А главное, докажи всей деревне, что городские внуки ничуть не хуже деревенских!
— Хорошо! Ты не беспокойся. Я все сумею, — пообещал уверенно.
Утром вместе с Герасимом и бабкой мальчишка пришел на автобусную остановку и помог загрузить в багажник корзины и сумки.
— Как же ты это все дотащишь? — пожалел мужика вслух.
— Меня братья встретят, мы договорились.
— Ты там мамку береги. Она у нас с тобой одна на двоих. Пусть не скучает и не переживает, у нас все будет хорошо…
Автобус ушел в город, и Борька с бабкой не спеша возвращались домой. Их часто останавливали старики и старухи, заговаривали, спрашивали о Борьке, почему раньше в деревню не приезжал, интересовались, как живут в городе сыновья, где устроились, сколько получают, довольны ли — переездом, вспоминают ли деревню, просили передавать приветы.
Борька приметил, что все встречные здороваются с ними, в лицах нет зла, зависти. Старики, гревшиеся на завалинках, справлялись у бабули о здоровье и желали ей никогда не болеть.
Мальчишка, придя домой, поневоле вспомнил городских старух. Они сидели на скамейках возле домов, разбившись на кучки. Иногда выгуливали на поводках собак и кошек, Хвалили своих питомцев на все лады Гордились их медалями, родословными. Готовы были до глубокой ночи рассказывать о своих любимцах. Вот только внуков рядом с бабками не было. Одни росли в яслях, детских садах, другие — под присмотром платных нянек, гувернанток. Городские бабки редко вспоминали о внуках, если же и говорили, то с бранью, пересудами, злом. Поджав губы, бросали ехидное вслед соседям, проскакивающим мимо бегом, без оглядки. На городских скамейках старики жаловались на болезни и нужду. Им всегда чего-то не хватало. Никто из них ни разу не вспомнил, что не даривший тепла не может рассчитывать на него даже в старости.
Борька тоже не любил старых бездельниц. Они и его не оставляли без едких замечаний, обидных прозвищ. Потому никогда не здоровался и не считался с ними. Случалось, схватит какого-нибудь кота, отпущенного по нужде, вываляет его в грязи, старухи хай поднимают на весь двор: кто посмел их белоснежного чемпиона в канализации осквернить? Ведь он заграничная особь, может погибнуть от скверных запахов…
И только люди молча и терпеливо переносили от стариков все…
Борька, пройдя по деревенской улице, приметил детвору под присмотром родных старух. Нет, не все ребятишки были обуты, не на каждом имелись портки, зато все улыбались счастливо и светло, их никто не бранил и не бил.
— Чего загрустил? — подошла бабка, погладила по го лове.
— Ну почему я не у тебя вырос? — вырвалось невольное навсхлип.
— Детка ты мой! Счастье наше, что хоть нынче встрелись!
Мальчишка в этот день натаскал воды из колодца, вычистил
сарай от навоза, нарубил дров, а когда бабка пошла в обед подоить корову, взялся подмести двор. Даже крыльцо помыл. Л потом пошел на луг вместе с бабкой, учился косить траву. Мальчишка радовался, что у него быстро получилось, а проходившие мимо люди откровенно хвалили его:
— Свой малец! Всамделишный мужик! Наших кровей! Трудяга! Такой внук всякому в радость!
Борька после таких слов старался изо всех сил.
До вечера они скосили немало. Бабка взяла косу у мальчишки, лишь когда он без отдыха прошел десяток ручек. Но, переведя дух, забрал косу.
— Отдохни, — предложил бабке. А сам, раздевшись до трусишек, снова взялся косить.
Степановна не перечила. Мальчишке нужно было утвердиться, переломить себя, доказать всем, что он не хуже других.
«Ж-жик», — срезает лезвие косы густую траву. Она падает под ноги ровными рядками.
«Вот увидели б крутые, небось зауважали бы. Сами не умеют. Откуда им знать это дело? А может, высмеяли бы? Мол, под деревенского заделался, смылся из города от разборки. — Стекает пот со лба. Пацан сгоняет его ладонью. — А вот я вас! Всех уложу!» — взмахивает косой. И пошел без оглядки до самого конца.
Домой вернулись в сумерках. Бабка пошла доить корову, Борька прилег на лавку, хотел полежать немного, но вскоре уснул. Он и не слышал, как звали его в ночное мальчишки, а бабуля, вернувшись из сарая, посетовала:
