— Он похож на стареющего джентльмена, — улыбнулсяДжон. — И присутствие в вашей спальне постороннего мужчины его, похоже,совершенно не волнует.
Вообще-то, пес понравился ему. Джон с улыбкой смотрел нараскинувшегося на. кровати сэра Уинстона, рядом с которым лежала его любимаяигрушка. Со стороны кровати снова послышался оглушительный храп.
— Этот парень знает, кто хозяин в доме, и уверен, чтоему не о чем беспокоиться. Это его королевство, а я — его рабыня.
— Этому парню определенно повезло. — Джон,продолжая улыбаться, окинул взглядом спальню. На стенах висели в серебряныхрамках фотографии Фионы со знаменитостями — известными политиками, звездамикино и даже с двумя президентами. Фиона показала свою самую любимую фотографиютех времен, когда она только начинала карьеру в «Шике», — с ЖаклинКеннеди.
Спальня Фионы, как и весь дом, была элегантной иженственной. Во всем, даже в мелочах, присутствовал ненавязчивый, деликатныйстиль. Фиона никогда не делила свой дом и свой мир ни с кем. Словом, Джон вполной мере ощутил, что находится в доме истинной женщины.
— Мне нравится ваш дом, Фиона, — призналсяон. — Красиво, удобно и элегантно. И главное, во всем чувствуется стиль —ваш стиль, Фиона. Дом очень похож на свою хозяйку. Ваша рука здесь во всем.
В маленьком кабинете Фионы были красные лаковые стены икресла в стиле Людовика Пятнадцатого, обитые шкурами зебры. На полу лежалтонкий ковер, а стену украшал портрет Фионы Мопаган кисти известногосовременного живописца. Во всем доме не чувствовалось мужского присутствия.
— Я рада, что вам понравился мой дом, — сказалаФиона, когда они спускались по лестнице в гостиную. — Я сама его оченьлюблю.
Внизу они сразу же наткнулись на улыбающегося Эдриена.
— Фиона решила устроить вам экскурсию? — сухмылкой спросил он.
— Я представила Джона сэру Уинстону, — объяснилаФиона.
В этот момент Джамал ударил в тибетский гонг, приглашая всехза стол. Все вокруг Фионы было причудливым и экзотичным — от этого голого попояс пакистанца, бьющего в гонг, до гостей на вечеринке. Впрочем, и дом, и дажесобака — все было необычным. И сама Фиона была необычной и непредсказуемой, и,похоже, этой женщине правилось быть именно такой. Но, как пи странно, этонравилось и Джону! Ему понадобилось всего несколько дней после их знакомства,чтобы понять: Фиона Монаган — самая потрясающая, волнующая, необыкновеннаяженщина из всех, кого ему доводилось знать в своей жизни. Эдриен, одобрительносмотревший на Фиону, похоже, был того же мнения. Впрочем, это было мнениебольшинства ее знакомых.
— И каковы впечатления от встречи? — серьезнопоинтересовался Эдриен. Он нравился Джону. Редактор казался довольноэксцентричной творческой личностью, но из немногих разговоров по делу Джонуспел сделать вывод, что перед ним очень умный и интересный человек, несмотряна то, что носит обувь самых немыслимых цветов. Разумеется, его сочлинеотразимым, — заявила Фиона, улыбаясь Джону.
— Я не о Джоне, — рассмеялся в ответЭдриен. — Само собой, Джон счел неотразимым твоего пса. Джон слишкомхорошо воспитан, чтобы честно сказать тебе, что только что он виделизбалованное старое животное, от которого к тому же разит псиной. Поэтому ясразу спросил, что подумал о Джоне сэр Уинстон? Одобрил нового знакомого?
— Не думаю, что сумел произвести на него какое бы то нибыло впечатление, — с улыбкой признался Джон. — Если честно, всевремя аудиенции его сиятельство изволили проспать.
Это хороший знак, — кивнул одобрительно Эдриен инаправился к столу, на котором стояли в гигантских терракотовых мисках четыревида пасты, три вида салатов и чесночный хлеб. Ароматы были потрясающие. КогдаДжон и Фиона добрались до накрытого на веранде стола, аппетитно пахнущихкусочков хлеба почти не осталось. Джон взял одну из гардений, которыми Джамалукрасил стол, и воткнул цветок в косу Фионы.
— Спасибо, что пригласили меня, — сказалон. — Мне у вас очень нравится.
Джон чувствовал себя сегодня человеком, попавшим в волшебнуюстрану. Впрочем, так и было. Он попал сегодня в мир Фионы. В мир, где над всемцарила волшебная красавица-принцесса, знавшая тайны чудесных заклятий, которыепревращали всех кругом в ее друзей. Голова его кружилась от восхищения, отупоения ее близостью. Самое интересное, что то же самое, вопреки здравомусмыслу, испытывала и Фиона. Ей вовсе не хотелось ничего подобного. Но она всеяснее чувствовала: ее неодолимо тянет к этому мужчине, с которым она едвазнакома. Они ели, сидя рядом на небольшой чугункой скамеечке в саду, ибеседовали как старые друзья, А Эдриен продолжал внимательно наблюдать за нимииз гостиной. Этот человек отлично знал Фиону и понимал, что она находитсясейчас в смятении чувств. То же самое легко можно было сказать и про ДжонаАндерсона, хотя его-то Эдриен совсем не знал. Джон был явно очарован Фионой. «Аразве могло быть иначе?» — сказал Эдриен оказавшемуся рядом знакомомуфотографу, который поделился с ним теми нее самыми мыслями. Эдриен отметилтакже, что Фиона и Джон — красивая пара совершенно не похожих друг на другалюдей. Оба — и редактор, и фотограф — отлично знали, что Фиона уже два годаживет одна. Что ж, если Джон Андерсон — тот, кого она ждала все это время,можно только порадоваться за Фиону. Пока что она ничего не говорила Эдриену, ноон не сомневался, что скоро скажет — если вообще есть о чем говорить. Эдриенпонимал, что в ближайшее время им часто придется встречаться с ДжономАндерсоном. Тем лучше для Фионы, если она хочет именно этого мужчину — неважно,зачем и насколько. Все друзья знали, что «жить долго и счастливо, пока смертьне разлучит нас» не входит в планы Фионы Монаган. Но год-два постоянныхотношений наверняка пойдут ей на пользу.
Эдриен всегда считал несправедливым, что такая женщина, какФиона, живет одна, хотя сама Фиона утверждала, что это устраивает се. Но Эдриенникогда не мог поверить в это до конца и был уверен, что нередко Фионачувствует себя одинокой. Чем еще можно было объяснить ее нежную привязанность ксвоему стареющему псу? Возможно, дело в том, что, когда Фиона возвращаетсядомой, никто не ждет ее, кроме сэра Уинстона. Если, конечно, не считатьДжамала. Фиона устраивала чудесные вечеринки, у нее было много интересныхдрузей, некоторые из них были преданы ей по-настоящему. Но у нее не былоникого, с кем она могла бы разделить свою жизнь. И Эдриен всегда считал большойошибкой этой великолепной женщины, что она не сумела найти мужчину себе подстать. Он втайне надеялся, что Джон Андерсон может оказаться именно такиммужчиной.
Джон уехал от Фионы одним из последних. Ему хотелось бы бытьсамым последним, кто покинет этот дом, но он счел это неприличным. Было околочаса ночи, когда он поблагодарил Фиону за гостеприимство и поцеловал напрощание в щеку.
— Я чудесно провел время, Фиона, — сказалДжон. — Спасибо, что пригласили меня. Непременно засвидетельствуйте моепочтение несравненному сэру Уинстону. Я поднялся бы наверх, но не хочу егобеспокоить. Передайте ему мои наилучшие пожелания и благодарность загостеприимство, — он никак не хотел отпускать руку Фионы.
