Сара отказывалась ехать с ними до самого последнего момента.И наконец Джейн удалось уговорить ее. Она вступила со своей младшей сестрой всостязание — кто кого перекричит, обвиняя в трусости и сказав ей, что не ееразвод убьет их родителей, а ее отказ снова вернуться к жизни и что они всесовершенно измучены этим и ей лучше сдержать свои удары, и поскорее. На самомделе причины нападок сестры не дошли до Сары, но она была лишена самообладанияволной гнева и ярости, слушая то, что говорила Джейн, и настоящий гнев, которыйона почувствовала, кажется, возродил ее.
— Ладно, хорошо! — в свою очередь, закричала онана Джейн, замахнувшись на нее вазой. — Я поеду в это проклятое путешествие,если ты считаешь, что это так важно для них. Но никто из вас не сможетраспоряжаться моей жизнью. А когда вернусь, я немедленно поеду в Лонг-Айленд, ия не хочу ни от кого слышать никакой чепухи о том, что я делаю с их жизнями.Эта жизнь — моя, и я собираюсь, будь я проклята, прожить ее так, какхочу! — Она тряхнула головой, и черные волосы, словно крылья ворона,взметнулись вверх. Зеленые глаза ее сердито метали гневные молнии. — Какоеправо имеет кто-либо из вас решать, что для меня полезнее! — воскликнулаона, переполняемая новой волной гнева. — Что вы знаете о моей жизни?
— Я знаю, что ты тратишь ее зря! — Джейн неуступала ни на йоту. — Ты весь прошлый год прожила здесь, как столетняязатворницами сделала отца и мать несчастными. Мы не можем видеть, что ты ссобой делаешь. Тебе нет еще двадцати двух!
— Благодарю, что ты мне напомнила об этом. А если вамтак больно видеть меня, я постараюсь после возвращения уехать побыстрее. Вовсяком случае, я хочу найти свое место в жизни, об этом я сказала отцунесколько месяцев назад.
— Да, правильно, покосившийся амбар в Вермонте илиразрушенный фермерский дом в глуши Лонг-Айленда… Может, найти какое-то другоенаказание? Что ты скажешь о власянице и пепле? Ты не думала об этом или длятебя это слишком сложно? Тебя привлекает убогий дом с прохудившейся крышей,который невозможно обогреть, чтобы мать беспокоилась, не схватишь ли тыпневмонию. Должна признаться, это великое испытание. Сара, ты начинаешьдосаждать мне, — набросилась она на сестру, в ответ Сара выбежала изкомнаты и так хлопнула дверью, что со стен сорвалось несколько картин.
— Она избалованный ребенок! — заявила Джейнвпоследствии родителям, все еще кипя от злости. — Я не понимаю, почему выноситесь с ней, почему не заставите вернуться обратно в Нью-Йорк и жить, каквсе нормальные люди.
В мае в «Нью-Йорк тайме» было опубликовано объявление опомолвке Фредди с Эмили Астор.
— Как мило с его стороны, — саркастически заметилаДжейн, когда услышала об этом, но Сара не обмолвилась ни словом, хотя вся семьязнала, что новость глубоко задела ее. Эмили была одной из ее самых давнихподруг и очень далекая кузина.
— Как я могу заставить ее изменить образ жизни? —спросил отец. — Продать дом? Привезти ее обратно в Нью-Йорк в смирительнойрубашке? Она взрослая женщина, Джейн, и мы не можем приказывать ей.
— Саре невероятно повезло, что вы носитесь с ней. Мнекажется, ей уже давно пора прийти в себя.
— Наберись терпения, — спокойно заметила Виктория.
И этим вечером Джейн уехала в Нью-Йорк, не попрощавшись ссестрой. Сара ушла на берег и долго бродила по песчаному пляжу, а потом уехалав старом «форде», который ее отец держал здесь для лакея Чарльза. Но несмотряна свою решимость держаться подальше от общества, слова Джейн, очевидно, запалией в душу. В июне она спокойно согласилась поехать с родителями в Европу.Однажды вечером она как бы мимоходом обронила об этом за обедом. Виктория визумлении подняла на нее глаза, а отец захлопал в ладоши, услышав новость. Онкак раз собирался отказаться от забронированных билетов и оставить эту идею,так как Сара решительно не хотела ехать с ними. Он счел, что если они потащатее в Европу как подневольную пленницу, это никому не принесет никакой пользы.
Он не осмеливался спросить ее, что она наконец решила. Онивсе были обязаны Джейн за эту перемену, хотя, конечно, Саре никто не сказал нислова. Когда днем Сара вышла из автомобиля у пирса 90, она выглядела красивой,стройной и очень серьезной в своем простом черном платье и в очень простойчерной шляпке, которую раньше носила ее мать. Когда люди смотрели на нее, ихпоражали ее красота и неизбывная грусть, как у юной вдовы.
— Ты не могла бы надеть что-нибудь повеселее,дорогая? — спросила ее мать, когда они уезжали из дома, но Сара толькопожала плечами. Она согласилась поехать, чтобы поднять им настроение, но это незначит, что она будет развлекаться и менять постоянно наряды.
Перед отъездом она нашла на Лонг-Айленде превосходный дом,старую заброшенную ферму с маленьким коттеджем, крайне нуждающимся в ремонте,недалеко от океана, с десятью акрами неухоженной земли. После возвращения онасобиралась поговорить со своим отцом о его покупке. Она считала, что никогдабольше не выйдет замуж, и хотела иметь собственный дом, в котором она будетжить, а фермерский дом в Глас-Холлоу ее вполне устраивал.
Этим утром они в полном молчании выехали из дома. Она думалао путешествии, удивляясь, зачем уступила уговорам. Но если во время поездки оназаставит их понять, что она хочет вернуться к нормальной жизни, тогда, можетбыть, ее отец будет более сговорчив и купит ей маленькую ферму послевозвращения из Европы. Если это произойдет, поездка стоит того. Ей оченьнравилась идея отремонтировать старый дом, и она едва могла дождаться, когдасможет приступить к осуществлению своего замысла.
— Ты такая притихшая, дорогая, — сказала мать,нежно похлопав Сару по плечу, когда они ехали в порт. Они были так счастливы,что она едет с ними. Это снова вернуло им надежду, главным образом потому, чтоникто из них не догадывался, как решительно она была настроена возобновить своюодинокую жизнь, как только они вернутся в Америку. Если бы они знали об этом,они только больше загрустили бы.
— Я просто думаю о путешествии.
Отец улыбнулся и тихо заговорил с матерью о телеграммах,которые они послали друзьям. Поездка была спланирована на два месяца: Канны,Монако, Париж, Рим и, конечно, Лондон.
Мать продолжала рассказывать Саре о старых друзьях в Европе,когда они подходили к трапу. Сара привлекала всеобщее внимание своим загадочнымвидом. Лицо под вуалью было таким серьезным и юным. Она была похожа наиспанскую принцессу. И люди заинтригованно смотрели на нее, интересуясь, кто жеона. Одна дама сделала предположение, что это кинозвезда, и она, конечно,где-то ее видела. Эти замечания позабавили бы Сару, если бы она слышала, что оней говорят. Но она совсем не обращала внимания на людей, мимо которых онипроходили, на элегантную одежду, изящные прически, парад драгоценностей,хорошеньких женщин и красивых мужчин. Она хотела поскорее очутиться в своейкаюте. А когда нашла ее, там уже ждали Питер и Джейн с Марджори и двухлетнимДжеймсом, который бегал по палубе, недалеко от каюты. Марджори несколько днейназад сделала первые шаги и теперь неуверенно, покачиваясь, ступала по палубе.Сара очень обрадовалась, увидев их здесь, особенно Джейн.
