Тэйлор буквально прокричала свою последнюю фразу. И ее подруги дружно обернулись и посмотрели на нее.
– Уильям? А кто говорит о Уильяме? – удивилась Констанс.
– Вернись-ка сюда, Тэйлор, – велела Элисон.
– О Боже, Уильям тоже идет сюда, – прошептала Дженнифер. – Теперь понятно, почему Тэйлор пытается улизнуть.
– Никуда я не пытаюсь улизнуть, – заспорила Тэйлор. Это была совершенно неприкрытая ложь, но она была готова скорее сойти в могилу, чем признаться в собственной трусости. – Я просто хочу избежать сцены. И если вы мне позволите, то я…
Констанс схватила ее за руку, не давая уйти.
– Ты не можешь так удрать, – прошипела она, – Ты вызовешь таким поведением только жалость. Это же недопустимо. Просто проигнорируй его. Элисон, ты перестанешь наконец пялиться на этого мужчину?
– Кто-нибудь обязательно должен нас познакомить, – упрямо проговорила Элисон, сильно размахивая веером у себя перед лицом.
– Моррис мог бы познакомить вас, – предложила Дженнифер. Она слегка отступила назад, чтобы Элисон не задела ее веером, и добавила:
– Ну разве он не красавчик?
Этот вопрос сопровождался долгим, протяжным вздохом. Элисон кивнула в знак согласия.
– Мужчины бывают красивыми, а не красавчиками, дорогуша, но в этом сочетается все. Господи, а какой он огромный. Я просто теряю сознание от одного взгляда на него.
Тэйлор усердно пыталась высвободить руку из руки Констанс. Наконец ей это удалось, и она уже хотела подобрать платье и спасаться бегством, как заметила человека, о котором Элисон с подружками говорили все это время.
Она застыла. Глаза ее на мгновение широко раскрылись, и ей показалось, что она вдруг разучилась дышать, потому что голова ее самым необъяснимым образом закружилась и все вокруг поплыло.
Это был самый невероятно красивый мужчина, которого ей когда-либо приходилось видеть. Он был гигантского роста, одновременно стройный и мускулистый, широкоплечий, с очень темными волосами. Лицо его было загорелым, явно из-за долгих дней, проведенных на солнце, а его глаза, великий Боже, глаза были самого обольстительного цвета – глубокого, насыщенного золотисто-карего. В уголках его глаз были морщинки, чудесные морщинки, наверное, оттого, что часто приходилось смотреть на яркое солнце.
Он не походил на человека, который много смеется. И явно был не из тех, кого хотелось бы случайно встретить ночью в темном переулке или провести вместе остаток жизни… Боже, что же она наделала?
Тэйлор протянула руку и выхватила у Элисон веер. И, прежде чем та успела возразить, начала яростно размахивать им перед лицом. Господи, как здесь сделалось жарко.
Если вдруг она упадет без сознания прямо у его ног, это будет сущий скандал. Он, возможно, просто перешагнет через нее, направляясь к выходу. Тэйлор тряхнула головой. Надо в самом деле привести в порядок мысли и сохранить хладнокровие, решила она. И почувствовала, что лицо ее вспыхнуло. Смешно, честное слово. Ей не из-за чего приходить в смущение. Просто здесь жарко. Жарко, как в аду.
Великан, который идет сейчас в их сторону, это тот самый – с ужасной репутацией? Боже, она надеялась, что нет. Как только здравый рассудок вернется к ней, она сразу спросит у Констанс, за что он не нравится ее матушке. Почему она не слушала внимательно весь их разговор? Констанс как будто говорила, что каждую ночь только за эту последнюю неделю он проводил с новой женщиной. Она задаст Констанс этот вопрос и еще сотню других, потому что вдруг поняла, что хочет знать об этом таинственном незнакомце буквально все.
Боже милостивый, уже не до вопросов. О небо, на тебя вся надежда, ведь она теряет разум. Мысли ее становились неразборчивыми. Возможно, он тому виной. В конце концов, он не отрывает от нее глаз. И взгляд его выводит ее из равновесия и переворачивает все в ней. Неудивительно, что она потрясена. И так безобразно недисциплинированна, добавила Тэйлор про себя. Она тоже не сводила с него глаз. И не могла поручиться, что рот ее при этом не открыт. Надеялась, что нет, но сомневалась, может ли что-нибудь поделать, если это так… Ну и ладно, решила она. Веер закроет почти все ее лицо.
И тут Элисон резким движением забрала у нее веер. Для Тэйлор это было равносильно тому, что с нее сорвали платье. Она почувствовала себя голой и беззащитной, но только на мгновение. Тотчас распрямила плечи, надела на лицо улыбку и, собрав все силы, заставила себя вспомнить, как подобает держаться настоящей леди. Да, он, безусловно, красив. Даже от взгляда на него у нее перехватывало дыхание. Ей хотелось издать вздох восхищения. Но она не смела. Тэйлор понимала, почему так странно реагирует на незнакомца. Он был ее воплощенной мечтой, ведь он так напоминал ее любимых героев-горцев.
Он как будто сошел со страниц одного из ее грошовых романов. Прочитав такое количество рассказов о Дэви Крокетте и Дэниеле Буне, она стала воспринимать их как своих родственников из прошлого, принадлежащих исключительно ей. Но ведь в этом не было большого вреда. Наверняка никто больше не рисовал в своем воображении американских переселенцев такими, как это делала она. В ранней юности Тэйлор постоянно в мечтах представляла себе, какой могла бы быть ее жизнь, если бы она вышла замуж за такого любителя приключений. Рассказывали, что индейцы, или дикари, как их чаще называли в книжках, убивали человека, снимали с него скальп и оставляли его у себя в качестве трофея в доказательство собственной доблести. Бун и Крокетт за свою жизнь сразились с сотнями индейцев. Однако ни с одного из них не сняли скальп, наоборот – они сдружились с дикарями.
Боже, подумала Тэйлор, этот человек, сумевший вогнать ее в дрожь, без труда одним своим взглядом снимет скальп со всех индейцев. У него такой пронзительный взгляд, что волосы становятся дыбом. Он дьявольски красив, это верно, но кажется, будто воздух вокруг него дышит угрозой. И силой, подумалось ей. Он не похож на человека, который может чего-нибудь испугаться, которого можно сломить или победить. Сама его внешность говорит о том, что он способен отстоять то, что ему принадлежит.
И малюток, подумала она. Он бы мог защитить малюток.
Разве это не самое главное? А его репутация не должна ее волновать, как и ее странная первая реакция на него. Для того, что было необходимо ей, он подходил как нельзя лучше. Он был просто идеален.
У Тэйлор невольно вырвался вздох. Ее подруги эхом повторили его. Их тоже заворожил этот незнакомец.
Уильям и Лукас прошли через залу с разных сторон, но оказались рядом с Тэйлор одновременно. Их отделяли друг от друга каких-нибудь три фута. Уильям был слева от Тэйлор, а Лукас справа.
Уильям заговорил первым. В голосе его слышалась злоба:
– Тэйлор, мне надо поговорить с тобой наедине.
– Ты никуда не пойдешь с ней один, – оборвала его подоспевшая жена.
Тэйлор не обратила на них обоих никакого внимания. Она повернулась и не отрываясь смотрела на человека, который лишил ее способности мыслить логически. Смотрела и изо всех сил старалась не бояться его. У него были самые прекрасные на свете глаза.
