— Когда это было? — оживился СеменКонстантинович. — Может, мы проверим через дежурных милиционеров.
— Не получится, — возразил ему министр, —сегодня вечером на работе задержалось много сотрудников. Они выходили и входилив здание, пользуясь своими удостоверениями. Они не обязаны отчитываться передмилиционерами обо всех своих передвижениях. Нет, это ничего не даст.
— Правильно, — поддержал Дронго. — Человек,спланировавший эту операцию, почти гений, и, кажется, я уже знаю, кто это. Мнеостается только уточнить некоторые детали.
— Это Мухина, — уверенно сказал СеменКонстантинович, — она врет про своего бывшего мужа. Где это видано, чтобыбывший муж давал столько денег? Она, наверное, связана с бандитами. Я же вижу,как она одевается.
— А может, это Королева, — возразилминистр, — ты ведь говорил, она тоже раньше на «Мерседесе» ездила. А укого в Москве «Мерседесы»? То-то и оно.
— Не надо гадать, — засмеялся Дронго. — Дайтемне личные дела и соберите через полчаса всех сотрудников, с которыми мы здесьбеседовали. Мне будет интересно с ними встретиться вновь.
— Но вы уже догадались, кто это? — спросилминистр.
— Меня больше интересовало другое. Почему онизатребовали миллиард? — напомнил Дронго. — И, кажется, я получилответ на этот вопрос.
Глава 7
Через сорок минут пятерых сотрудников министерствапригласили в кабинет министра. Все расселись по местам и еще минут десять внапряженной, почти звенящей тишине ждали Дронго. Наконец он вошел с папками вруках и занял место в конце стола.
— Честно говоря, — начал он, — я не совсембыл уверен, что смогу за столь короткий срок что-либо сделать. Отчасти можносчитать, что мне повезло. Но, в принципе, все шло именно к такому концу. Дело втом, что человек, организовавший захват самолета и так блестяще подготовившийоперацию, вольно или невольно допустил несколько небольших психологическихпросчетов, которые и стали причиной его провала.
Все молча смотрели на него.
— Признаюсь, поначалу я грешил на Михаила Аркадьевича.Уж слишком заманчивым представлялось для оппозиции получить та-, кой шанс —захватить делегацию ООН и свалить нынешнее правительство. Но меня смущала цифра— миллиард долларов. Сумма совершенно нереальная, абсурдная, глупая. И тем неменее прозвучавшая из уст террористов.
Министр хмуро слушал Дронго. Ему не нравились подобныеспектакли. Он предпочел бы, чтобы Дронго просто указал на этого человека. Нотот, очевидно, наслаждался своей победой.
— Каждый из вас мог совершить это преступление, —продолжал Дронго. — Каждый из вас узнал вчера, что дипломаты не летятвечерним рейсом, перенеся его на сегодня. Ровно через полчаса после того, какоб этом доложили министру и Президенту, террористы поменяли свои билеты.Значит, их предупредили.
Я потратил время на беседу с вами и, признаюсь, к концусегодняшних поисков несколько подустал. Но нелогичная цифра в миллиард долларовдавила на меня, не давая покоя. Пока я не услышал фразу Костина: «Нужно иногдаперегибать палку».
Все посмотрели на Костина. Тот сидел бледный, пытаясьулыбнуться дрожащими губами.
— И на этой фразе вы строите свое заключение? —спросил он.
— Нет, конечно. Но эти слова многое объяснили. Вы ведьзаканчивали экономический факультет МГИМО. В отличие от остальных кадровыхдипломатов, вас учили прежде всего завышать стоимость любой вещи, «перегибаяпалку» в общении с иностранцами, чтобы в конце концов получить реальную цену.Вы правильно рассчитали: миллиард долларов слишком нелогичная цена иправительство начнет торговаться, предлагая вам в десять раз меньшую сумму,чтобы вы оставили дипломатов в покое. И здесь вы совершили одну ошибку.
Рассказывая о состоявшейся вчера встрече, вы сообщили оВсеволоде Игнатьевиче, который вышел кому-то звонить. Это действительно так. Носразу вслед за ним отправились и вы. Вы не могли видеть Алену Королеву. Она какраз покинула приемную, направляясь в буфет, в тот самый момент, когда ВсеволодИгнатьевич собирался звонить. Что подтвердил и сам Всеволод Игнатьевич. А вы,чисто психологически, желая получить еще одного свидетеля для подтверждениявиновности заместителя министра, сказали, будто видели, как в приемную вошлаАлена. Этого не могло быть, потому что она спустилась в буфет. А путь туда иобратно занимает около семи минут.
Я позвонил Элеоноре Александровне и узнал, что онаразговаривала с Всеволодом Игнатьевичем не больше минуты. Значит, вы соврали,Костин, когда уверяли меня, что Алена вернулась в приемную. И соврали для того,чтобы скрыть те несколько минут, которые понадобились вам, чтобы позвонить ипредупредить террористов. А уже затем вы направились к министру сообщить ему ослучившемся.
Все посмотрели на Костина. Тот оглянулся, мотнул головой.
— Это не правда! — закричал он. — Не правда!
— И еще один факт, — устало сказал Дронго, —я узнал его только что. Среди всех пятерых вы и Королева выросли в элитныхдомах в очень известных семьях. Но Королева имела алиби, все видели, как онашла в буфет и покупала там конфеты. А у вас такого алиби нет.
Тогда я захотел проверить Валерия Стукова, ведь он тоже росв достаточно известной семье.
Я выяснил очень странную закономерность.
Вы с ним одного года рождения и даже учились в одной школе.Мне кажется, если поискать у вас дома, мы даже сумеем найти ваши общиефотографии.
— Нет! — крикнул уже потерявший всякий контрольнад собой Костин. — Он учился в параллельном классе!
И вдруг понял, что этой фразой окончательно себя погубил.Дронго удовлетворенно кивнул.
— Вот и все, что я хотел доказать. Перед вами тот самыйчеловек, который придумал это преступление.
Все молчали, потрясенные случившимся.
Министр снял трубку правительственного телефона и быстросказал:
— Вы еще не начали штурм? Очень хорошо.
Мы нашли их сообщника. Вернее, их идейного руководителя.Сейчас мы с ним приедем в аэропорт и попытаемся уговорить террористов сдатьсяДа-да, сдаться. Нет. Не беспокойтесь, на этот раз все обойдется без эксцессов.
Костин сидел, закрыв лицо руками.
— Ваш миллиард оказался слишком дорогим, — холоднозаметил Дронго, — вам следовало запросить несколько меньше. А вашитребования об освобождении двух «авторитетов» вообще не выдерживают критики.Зачем они вам нужны? Я думаю, вы просто хотели иметь побольше козырей, чтобыторговать ими в полном соответствии с вашими принципами.
Костин молчал.
Дронго повернулся и, уже обращаясь к министру, спросил:
— Меня кто-нибудь отвезет сегодня домой, или я долженидти пешком?
