Калиэль всматривался в нее мгновение-другое, и его взгляд вновь затуманился сомнением.
— Ну, на сумасшедшую ты не похожа. А об остальном я могу только гадать. — Он посмотрел на Ки. — Ты вряд ли остался бы здесь, если все дело в некромантии.
— Никакой некромантии. Ретха-ной постаралась, — прозвучал вдруг низкий веселый голос.
Тамир настолько встревожилась из-за состояния ее друзей, что совершенно забыла о колдуне с гор. Когда же он встал с тюфяка в углу и вышел на середину комнаты, она увидела, что, несмотря на одежду скаланского крестьянина, ошибиться в его происхождении было невозможно.
— Это Мэти, — сообщил Лута. — Не спеши гневаться, сначала узнай, как мы вообще сюда попали.
— Я не гневаюсь, — пробормотала Тамир, с интересом рассматривая колдуна.
Он был мал ростом и смугл, как Лхел, с таким же оливковым оттенком кожи и черными вьющимися волосами, спутанными волнами падавшими на плечи, и с такими же обветренными, грязными голыми ногами. На нем были ожерелье и браслеты из звериных зубов, и он держал нечто вроде длинного, искусно украшенного посоха… или это была труба?
Он подошел ближе и широко улыбнулся Тамир.
— Лхел велеть мне идти к тебе, девочка, которая была мальчик. Ты знать Лхел, да?
— Да. Когда ты ее видел последний раз?
— Ночь перед сегодня. Она говорить, ты идешь.
Ки нахмурился и шагнул к Тамир.
— Это невозможно!
Мэти понимающе посмотрел на Тамир.
— Ты знать, что мертвый не перестанет приходить, если хочет. Она говорить мне про твой норо-шеш тоже. У тебя глаза, которые видят.
— Он говорит о призраках? — тихо спросил Бареус. — С нами он ни о чем таком не разговаривал. Просто твердил, что видел нас то ли во сне, то ли в видении и что должен пойти с нами.
— Ты пугаться, — хихикнул Мэти, потом ткнул пальцем в Тамир. — Она не пугаться.
— Как ты встретился с ней в первый раз? — спросила Тамир.
— Она прийти видение. Мертвая уже.
— Он ни разу не называл такое имя — Лхел. Кто она? — спросил Лута.
— Все в порядке. Мне кажется, я его понимаю.
Колдун печально кивнул.
— Лхел тебя любить. Все время говорить мне, чтобы я идти к тебе.
— Ты говоришь о ее призраке? — спросил Ки.
Мэти кивнул:
— Ее мари приходить ко мне, когда я делать сон с оо-лу.
— Он так свою дудку называет, — пояснил Бареус. — С ее помощью он творит разную магию, как волшебник.
— Корин послал за нами солдат и какого-то чародея, но Мэти заиграл на своей трубе, и никто нас не заметил, хотя мы стояли прямо на виду, на обочине дороги, — пояснил Лута.
— А еще он умеет лечить этой штукой и травами. Здорово, прямо как дризид, — добавил Бареус. — И знает короткую дорогу через горы.
— Я бы не добрался сюда живым, если бы не он, — сказал Калиэль. — Он спас нас, что бы о нем ни говорили.
— Спасибо, что помог моим друзьям, Мэти, — сказала Тамир, протягивая ему руку. — Я знаю, как опасно было для тебя забираться так далеко в нашу страну.
Мэти легонько коснулся ее пальцев и снова хихикнул.
— Не опасно для меня. Великая Мать Шек-мет защищать, а Лхел вести.
— Даже если так, я сделаю все для твоего безопасного возвращения в горы.
— Я пришел к тебе, девочка, которая была мальчик. Я пришел помогать.
— Помогать в чем?
— Я помогать, как Лхел помогала. Может, с твоим норо-шеш? С тем, который никак не спит.
— Да, он не спит.
— О чем они? — спросил Лута.
Тамир устало покачала головой.
— Думаю, пора вам все рассказать.
Она придвинула к кровати кресло, а Ки и Лута осторожно сели на край постели рядом с Калиэлем. Тамир начала рассказывать все, что знала сама, Мэти уселся на пол и тоже напряженно вслушивался, и его лоб хмурился, когда он пытался понять ее слова.
— Твоего брата убили, чтобы ты могла принять его обличье? — спросил Калиэль, когда Тамир умолкла. — Разве это не некромантия?
Мэти энергично затряс головой.
— Лхел делать ошибка, заставляя младенец умереть. Не надо было… — Он помолчал, подыскивая слова, потом глубоко вздохнул, показывая на свою грудь. — Лхел говорила тебе это?
— Лхел никогда не рассказывала мне, как он умер. Лишь несколько дней назад я узнала всю правду от волшебников, которые были там.
— Айя? — спросил Калиэль.
— Да.
— Не дышать. Первый вдох. Перенести мари в… — Мэти снова умолк, потом ущипнул себя за кожу на тыльной стороне ладони.
— В некое тело? — спросил Ки, касаясь своей груди.
— Тело? Да. Нет дыхания в тело, нет жизнь. Нет мари для него. Очень плохо. Нет дыхания для тела, мари не иметь дом.
— Должно быть, мари — это дух, — предположил Ки.
— Не хочу показаться грубым, Тоб… Тамир, может, он просто не понимает, что такое некромантия, — предостерег Калиэль. — Кто еще может управлять призраками и демонами, кроме некромантов?
— Нет некромантия! — негодующе воскликнул Мэти. — Ты скаланец, ты не понимать ретха-ной! — Он снова взялся за свою трубу. — Нет некромантия. Добрая магия. Тебе помогать, да?
— Да, — признал Калиэль.
— Разве он стал бы нам помогать, будь он черным магом, Калиэль? — горячился Лута, и Тамир поняла, что они спорят не в первый раз. — Тамир, а твоя подруга мистрис Айя может нам сказать, некромант он или нет?
— Айя больше не со мной, но найдутся и другие советчики. Ки, пошли за Аркониэлем. Он знает о народе Мэти больше, чем кто-либо другой.
Калиэль подождал, пока Ки выйдет, потом сказал:
— Я должен признаться тебе, Тамир, что я здесь не по своей воле. Когда я в первый раз попытался добраться до тебя, я сделал это ради Корина. Он мой друг и мой господин. И я никогда не нарушу клятву верности, которую дал ему. Я не хочу вредить тебе, но и себя не хочу позорить, принимая твое гостеприимство с дурными намерениями в душе. Я не шпион, но я и не перебежчик.
— Нет, ты просто чертов дурак! — взревел Лута. — Корин — вот кто настоящий безумец! И ты это видел так же хорошо, как и я, еще до того, как он запорол тебя до полусмерти! — Он повернулся к Тамир, его глаза пылали бешеной яростью. — Корин собирался нас повесить! Можешь называть меня предателем, если хочешь, но я здесь, потому что считаю Корина отступником! Я тоже любил его, но он сам нарушил все клятвы, данные нам и Скале, когда стал куклой в руках такой твари, как Нирин! Я больше не могу позорить имя своего отца, служа при таком дворе!
