Ознакомительная версия. Доступно 26 страниц из 126
Они вернулись к избушке. Званцев снова опустился на ступеньки, Колосов остался стоять.
— Вы добрый человек, Никита Михайлович. Мягкий, несмотря на род вашей службы, — Званцев смотрел на него снизу вверх. — Я догадываюсь, что кое-что вам было неприятно сейчас видеть. Но поверьте, это не издевательство над животным, не наше праздное бездушное любопытство. Это серьезная работа. На карту тут многое поставлено. Мозг антропоида и мозг человека во многом сходны. И тот, и другой требуют изучения, это азбучная истина. У познания же нет легкого пути. Видите ли, так уж заведено, что все в этом мире — от оружия до лекарств — сначала испытывается. Как — вопрос особый. Но нас должен интересовать только конечный результат.
— Кого это — нас, Олег?
— Вас, меня, ваших и моих детей. Им жить в мире после. Наверное, вам хочется, чтобы они были здоровыми, духовно развитыми, счастливыми. Полноценными, наконец?
— У меня нет детей.
— А у меня есть, — Званцев помрачнел. — Я вам никогда не говорил: я развелся с женой. А наша единственная дочь находится в спецбольнице. Церебральный паралич. Ей семь лет. Она не разговаривает и никогда меня не узнает. Дурная наследственность.
Колосов опустился рядом с ним на ступеньки.
— Как долго они живут? — спросил он после паузы.
— Обезьяны? Иногда два, иногда три года.
— А потом?
Званцев равнодушно пожал плечами.
— Потом обычно мы приобретаем новых. Как сейчас будем выходить из положения, понятия не имею. Средств у института нет.
— Вы видели в четверг Балашову?
Вопрос явно оказался неожиданным: Званцев вздрогнул.
— Да. Утром. Мы ведь приехали в институт рано. Кажется, в одиннадцать Нинель с Павловым Витей приехали из банка. Я с ними в вестибюле столкнулся.
— Вы с ней говорили?
— Ну да, как обычно, мы ведь давно не виделись. Я с весны отсюда практически не вылезаю. Она все же теперь мой начальник… Была, да… Говорили, о чем подчиненные говорят с теми, кто ими командует.
— Во сколько вы получили деньги?
— Около двенадцати, может, позже. Там была очередь.
— А потом?
— Потом я пошел в нашу лабораторию. Тоже, знаете ли, сто лет уже не заглядывал. К тому же мне там надо было пополнить кое-какие записи. Все равно делать было нечего: на электричку мы не успевали до перерыва.
— Да, перерыв этот… Где лаборатория располагается?
— На первом этаже.
— И наверх в музейные залы вы, значит, не поднимались?
— Зачем мне было туда подниматься? — В глазах Званцева мелькнула колючая искорка. И тут же погасла. — Между прочим, меня обо всем этом там, на месте, следователь прокуратуры спрашивал. Все есть в протоколе моего допроса.
«Спрашивал, да правды не узнал», — подумал Никита.
— Извините, мне надо работать. Я еще чем-то могу быть вам полезен, Никита Михайлович?
— Да нет, уже нет. Спасибо.
— А скажите, это правда, что Балашову убили нашим экспериментальным образцом? — спросил вдруг Званцев. — Мне Пухов и насчет бабы Симы что-то говорил, только я не понял.
— Калязину убили мустьерским рубилом, изготовленным в лаборатории вашего института. И других тоже.
— Других?! Кого?
— Совершено четыре зверских убийства, Олег.
— Так что же вы мне сразу не сказали?
— А что бы это изменило? Вам есть что сообщить по этому поводу?
— Нет.
— На нет и суда нет. Вас когда в прокуратуру вызывают?
— Понятия не имею. Следователь сказал, если потребуемся, он свяжется с Шуркой, с Ольгиным то есть.
— Следователю виднее. Не буду вас больше отвлекать от вашей интересной и сложной работы, Олег. Всего хорошего.
Колосов возвращался к воротам. И снова со стороны клеток донесся визг. Уже научившись различать голоса обезьян, Никита узнал голос Чарли — так истошно и жалобно мог голосить только этот малыш. И вдруг Колосов застыл на месте. Вспомнилось полузабытое уже замечание заведующего серпентарием Родзевича об этом самом Чарли, некогда нашкодившем в серпентарии: «Странно, что шимпанзе приблизился к змеям. Это аномально».
Никита медленно двинулся дальше. Ну хорошо, если резкие аномальные изменения в поведении одной обезьяны вызваны раздражением введенных в ее мозг электродов, то что вызывает аномалии в поведении другого животного, чей мозг свободен от этих вот «жучков»? Или я что-то тут не совсем понимаю, или… мне показали не все. А может, только сделали вид, что показывают? Вешали лапшу? Я же здесь как в темном лесу. Даже спросить не знаю о чем. Вот об меня и вытерли ноги.
Он отпер ворота и аккуратно и плотно прикрыл их за собой. Сел в машину. Не хотелось смотреть на свое лицо, мелькающее справа в боковом зеркале. Ладно, господа естествоиспытатели. ЛАДНО. НЕ ХОТИТЕ ПО ПРАВДЕ, БУДЕМ С ВАМИ ПО КРИВДЕ.
Он взглянул на небо. Тучи над головой напоминали грязные половые тряпки с неотжатой водой. Пожалуй, и тут сейчас ливанет.
Нет, в дождь такое не получится. Надо дождаться ясной погоды. Когда все будет далеко и отчетливо видно. Лишь бы спецтехника не подвела.
Глава 41ОХОТА НА ПЕЩЕРНОГО МЕДВЕДЯ
В Новоспасское он вернулся во вторник. Сутки пришлось пропустить потому, что погода стояла ненастная, на вторник прогноз вроде бы обнадежил, хотя составить себе полное представление о грядущем дне было по-прежнему трудно.
Колосов заставил себя подняться в три часа утра: ем) не терпелось приехать на базу как можно раньше. Было холодно. Из безмолвных переулков тянуло каменной плесенью, город еще видел седьмые сны. Но небо на востоке уже начинало бледнеть. Затем тьма в считанные мгновения словно растворилась, ушла куда-то, оттеснённая полосами прозрачно-зеленого и фиолетового цветов Диск луны на ущербе вылинял, истончился, и еще ярче засияла утренняя звезда — пастушеская Венера. Всю дорогу до Новоспасского Никита видел ее перед собой, точно настырного светляка, зависшего над пустынным шоссе. Звезду не заслоняли тучи, и это уже вселяло надежду на удачу.
К базе он подъехал со стороны Спасска. Свернул с дороги, загнал машину в ельник. Бережно вытащил из салона увесистую спортивную сумку и зашагал вдоль бетонного забора к пролому.
В сонном лесу царила торжественная чуткая тишина. Из сырых ложбин и оврагов ветерок доносил запах мокрой травы, гниющей листвы, земли и хвои. И еще в лесу чуть кисловато, но вкусно пахло грибами. Никите попался под ноги роскошный пунцовый мухомор, потом еще один, еще. Он хотел было сшибить их ногой, но потом пожалел.
У пролома он остановился. Прислушался. Нет, лес абсолютно безмолвен и здесь, с внешней стороны забора, и там, на территории базы. Ели, березы, дубы, рябины и сосны — точно частокол на фоне светлеющего неба. Он, пригнувшись, нырнул в дыру. Шел, озираясь, выбирая место для своей грядущей…
Ознакомительная версия. Доступно 26 страниц из 126
