— Я же сказала, миледи, Роксанна не убивала его своими руками, — настаивала Морриса.
— Но если она стала сообщницей убийцы, то все равно виновна в преступлении — разве не так?
Морриса слегка выпятила челюсть, размышляя, стоит ли шантажировать дочь кузнеца.
— Стоит вам только упомянуть мое имя, миледи, и мне крышка.
— Не слишком, миледи, но той ночью я повидала такое, что лучше .помалкивать.
— Ладно, Морриса, я попытаюсь убедить Роксанну сделать то, что хочу, не прибегая к угрозам. Сегодня же надо послать ей записку. Хорошо бы покончить с этим делом завтра до наступления вечера. И еще: я предпочла бы, чтобы внук не знал о моем приезде и отъезде. Чем скорее Шимейн умрет, тем больше у меня шансов благополучно избежать встречи с ним.
— А вы не боитесь, что пойдут слухи? Люди в этом городишке любят поболтать.
— Я готова рискнуть. И к тому времени как горожане начнут сплетничать, я буду уже далеко. Объясню: искала Мориса, а мне сказали, что он отправился на север.
— Похоже, в этой комнате не одна, а целых две лгуньи, — усмехнулась Морриса.
Эдит надменно приподняла бровь.
Глава 24
Контракт на продажу бригантины успешно заключили Гейдж Торнтон и Натаниэль Бошан, который по завершении строительства становился владельцем корабля. Честная и выгодная сделка устраивала обоих, но Гейджу пришлось закрыть мастерскую и заниматься только строительством корабля, прекратив работу, приносящую немалые прибыли. Кроме того, Ремси Тейт, Слай Таккер и двое молодых подмастерьев зарабатывали себе на хлеб изготовлением мебели и, лишившись помощи хозяина в подготовке чертежей, выборе древесины и способа ее обработки, столяры оказались бы в невыгодном положении. Они были трудолюбивыми и опытными работниками, но эти качества не искупали недостаток творческих способностей.
Гейдж никогда не скрывал своих замыслов от друзей и после отъезда Бошана направился прямо в мастерскую и с воодушевлением объявил, что продал корабль. По вымученным улыбкам столяров он понял их ужас и, выслушивая невнятные поздравления, удивлялся, почему работники даже не пытаются возражать. Наверное, считали протесты бесполезными, зная, как долго Гейдж мечтал строить корабли. Лица столяров просияли, когда Гейдж известил их, что не собирается прекращать производство мебели, следовательно, будет сочетать работу на корабле и в мастерской, как прежде.
Эта весть обрадовала и Шимейн, ибо она не представляла, как Гейдж бросит ремесло, в котором так преуспел. Супругам удалось побыть несколько минут вдвоем, пока родители играли в карты в гостиной, а Эндрю дремал у себя в спальне. Морис отправился в Ньюпорт-Ньюс вместе с Бошанами, но пообещал Гейджу вернуться завтра утром — он не мог оставить Шимейн, пока дело не разрешится тем или иным образом. Бесс и Нола готовили ужин, а Гейдж и Шимейн впервые за день смогли насладиться уединением.
— Прекращать изготовление мебели немыслимо, — убеждала Гейджа жена. — Наша семья растет, вскоре понадобятся кровати и немало других вещей. Познакомившись с Бошанами, я поняла, как нам обоим в детстве недоставало братьев и сестер — мы должны всерьез подумать о том, чтобы обзавестись большой семьей. Гейдж, только представь, как весело будет растить детей! А когда мы состаримся и поседеем, нас будут навещать внуки, и рядом с ними мы вновь будем чувствовать себя молодыми и полными сил. Посмотри на своего отца — Эндрю подарил ему новую жизнь!
Ее настойчивые доводы вызвали у Гейджа улыбку.
— Большая семья не только потребует немалых трудов и расходов, но и принесет нам радость. — Он разгладил складки платья на животе Шимейн, отступил на шаг, внимательно оглядел ее и покачал головой: с тех пор как он видел Шимейн в последний раз, ее фигура ничуть не изменилась. — Как медленно он растет! Должно быть, ему так нравится внутри, что он собирается пробыть там целый год!
— Не дразни меня! — Шимейн прижалась к мужу. — Ты прекрасно знаешь, когда он должен появиться на свет.
— Я просто хотел проверить, знаешь ли ты, что носить ребенка придется девять месяцев. Решив обзавестись большой семьей, тебе придется кормить одного младенца, а вынашивать другого.
Сколько хлопот доставят дети, если будут появляться на свет один за другим, подумала Шимейн.
— Тогда, пожалуй, спешить не следует, чтобы наши дети насладились всеми прелестями младенчества и детства.
Гейдж кивнул:
— А мы — маленькими родительскими радостями. Это очень важно — заботиться о ребенке, растить его терпеливо, с любовью, чтобы в своей семье он ничего не опасался и чувствовал себя желанным. Пожалуй, мадам, заводить ораву неуправляемых проказников неразумно.
Шимейн улыбнулась, проведя пальцем по смуглой щеке мужа.
— Любимый, Эндрю — живое свидетельство твоей мудрости, и я готова следовать твоим советам в воспитании второго ребенка, только, боюсь, не справлюсь с искушением и безнадежно избалую малыша.
— В этом нет ничего дурного, но я бы не хотел, чтобы новорожденный стал для тебя главным членом семьи. В конце концов, дорогая, надо иногда позаботиться и о муже!
— А я и не собиралась забывать о нем, — возразила Шимейн. — Мои соски набухают при одном напоминании о тебе. — Блеснув глазами, она коснулась налившейся груди ладонью. — Посмотри, что ты со мной делаешь!
Гейдж коснулся кончиками пальцев затвердевших бусинок, вызвав у Шимейн вздох удовольствия.
— Я уже говорил тебе, как ты прекрасна в собственной одежде? — пробормотал Гейдж, касаясь губами лба жены. — Когда ты надевала платья Виктории, я любовался тобой и был доволен, что они тесны в груди, но твои наряды лучше подходят тебе.
— В них по крайней мере я в состоянии дышать, — призналась Шимейн и прижалась грудью к ладоням Гейджа.
— Но без одежды ты становишься неотразимой, — прошептал Гейдж.
Шимейн ответила ему нежной улыбкой.
— И вы тоже, мистер Торнтон. — Она провела ладонью по бокам мужа и восхищенно коснулась упругих мышц бедер. — Такой соблазнительной спины и того, что пониже, я еще никогда не видела…
— По всей вероятности, тебе не представлялось шанса увидеть другие спины. И не представится, — усмехаясь, заявил Гейдж.
— Верно, — согласилась Шимейн, — но я способна оценить красоту.
— Морис выглядит недурно. Меня можно сравнить с ним?
Слегка отстранившись, Шимейн нахмурилась.
— Трудно сказать, мистер Торнтон. Морис — привлекательный мужчина…
Гейдж пренебрежительно фыркнул.
— Да вы ревнуете, сэр! — воскликнула его жена.
— Я воочию убедился, как хорош собой ваш жених, — сухо заметил Гейдж, скрестив руки на груди и подняв глаза к потолку. В этой позе он выдержал всего мгновение — смех Шимейн заставил его опустить гордо вздернутый нос. — Значит, вы цените во мне только спину и то, что пониже ее?
