Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 117
Мы стояли, боясь шелохнуться. Всех охватил какой-то непонятный страх. Артур ушел, нас никто пока не заметил, но странный напев в безмолвии ночного дворца леденил душу. Может быть, сказывались заклятия Динаса и Лавайна, а может быть – просто необычная обстановка. Мы привыкли к дереву, соломе, земли и траве; каменные полы и сырые кирпичные своды действовали на нас угнетающе. Одного из моих людей била дрожь.
Нимуэ ободряюще погладила его по щеке и босиком заскользила к храмовой двери. Я двинулся следом, стараясь бесшумно ступать тяжелыми сапогами. Артур велел нам дождаться окончания обрядов, но Нимуэ явно рассудила по-своему. Я хотел остановить ее, пока она не переполошила женщин и те визгом не подняли на ноги часовых, но не поспевал за босоногой жрицей, а мой хриплый предостерегающий шепот Нимуэ оставляла без внимания. Она взялась за бронзовую ручку, мгновение помедлила, затем потянула храмовую дверь. Заунывное пение сразу зазвучало громче.
Петли были хорошо смазаны, и дверь распахнулась бесшумно. За ней стоял непроницаемый мрак – в нескольких футах от нас висел плотный черный занавес. Я знаком показал своим людям оставаться на местах и шагнул следом за Нимуэ. Я хотел потянуть ее назад, но она только оттолкнула мою руку и притворила за нами дверь. Пение стало совсем громким. Я ничего не видел. От запаха благовоний кружилась голова.
Нимуэ на ощупь отыскала меня и притянула мое ухо к своим губам.
– Мерзость! – прошептала она.
– Нам сюда нельзя, – так же тихо отвечал я.
Нимуэ, не слушая меня, разыскала и отодвинула край занавеса. Блеснула тонкая полоска света. Я, пригнувшись, заглянул Нимуэ через плечо и поначалу не увидел в узкую щелочку почти ничего. Затем пригляделся и увидел слишком много. Я узрел мистерии Изиды.
Чтобы понять происходившее в ту ночь, надо знать историю Изиды. Я услышал ее позже, а тогда, глядя за приоткрытый занавес над коротко остриженной головой Нимуэ, представления не имел, что означает ритуал. Мне было известно лишь, что Изида – богиня и для многих римлян – верховное божество. Еще я знал, что она – покровительница тронов. И впрямь, в дальнем конце подвала по-прежнему стоял на возвышении черный трон, едва различимый за дымом, который поднимался от жаровен и, завиваясь клубами, устремлялся в лунный колодец. В огонь были добавлены благовонные травы – их-то аромат мы и различили, стоя на краю леса.
Хора я за дымом не видел, а вот молящиеся были прямо передо мной, и в первый миг я не поверил своим глазам. Не захотел поверить.
Их было восемь коленопреклоненных фигур на каменном полу, и все нагие. Они стояли спиной к нам, и тем не менее я видел, что среди молящихся есть мужчины. Немудрено, что Гвенвивах хихикала, предвкушая эту минуту, – она-то давно знала секрет. Гвиневера уверяла, будто мужчин в храм Изиды не допускают, но сегодня они были здесь, и, надо думать, не только сегодня, а всякий раз, как полная луна изливала в колодец свой бледный свет. Дрожащее пламя жаровен бросало отблески на спины коленопреклоненных людей. Все они были нагие. Мужчины и женщины, все нагие, как и предупреждала меня Моргана годы назад.
За исключением двух главных участников торжества. Один из них – Лавайн – стоял подле низкого черного трона. Кровь вскипела у меня в жилах: до убийцы моей дочери было почти что рукой подать. Он возвышался над черным троном, пламя жаровен озаряло шрам на щеке, черные волосы, намасленные, как у Ланселота, ниспадали на спину. Лавайн сменил белое одеяние друида на простую черную рубаху; в руке он держал тонкий жезл, увенчанный маленьким золотым полумесяцем. Динаса я, сколько ни высматривал, найти не смог.
Два пылающих факела, закрепленные по бокам трона, освещали Гвиневеру. Она исполняла роль Изиды. Волосы, уложенные вкруг головы, венчал золотой обруч с двумя рогами. Я никогда таких не видел и позже узнал, что они – из слоновой кости. Больше никаких драгоценностей, кроме тяжелой золотой гривны, на Гвиневере не было; все ее тело окутывал широкий багряный плащ. Пола перед троном я не видел, но знал, что там располагается небольшой бассейн, и догадывался, что все ждут, когда луна, заглянув в колодец, посеребрит темную воду. Занавес, за которым, по словам Кайнвин, стояло ложе, был задернут.
Проблеск света в клубящемся дыму заставил нагих служителей Изиды ахнуть от предвкушения. Бледный серебристый лучик показывал, что луна наконец поднялась высоко в небо и заглянула в колодец. Лавайн выждал, пока луч расширится, и дважды ударил об пол своим жезлом.
– Пора, – хриплым басом проговорил он. – Пора.
Хор умолк.
Ничего не произошло. Все молча ждали, пока дымная серебристая колонна расширится и доползет до бассейна. Мне вспомнилась давняя ночь на вершине холма у озера Ллин Керриг Бах, когда свет луны вот так же подбирался к Мерлину. Сейчас я наблюдал, как ее сияние скользит и ширится в безмолвном храме Изиды. Тишина была исполнена значимости. Одна из коленопреклоненных женщин тихо застонала, потом умолкла. Другая раскачивалась взад-вперед.
Колонна света стала еще шире, ее бледные отблески легли на строгое и прекрасное лицо Гвиневеры. Теперь сияющий столп стоял почти вертикально. Одна из нагих женщин задрожала, но не от холода, а от предвкушения экстаза. Лавайн подался вперед. Луна озаряла его бороду и широкое безжалостное лицо с боевым шрамом на щеке. Несколько мгновений друид смотрел через навершие жезла, затем отступил назад и торжественно тронул Гвиневеру за плечо.
Она встала, так что рога на голове почти коснулись низкого сводчатого потолка. Руки ее оставались под плащом, ниспадавшим с плеч до самого пола. Гвиневера закрыла глаза.
– Кто богиня? – спросила она.
– Изида, Изида, Изида, – тихо пропели женщины. – Изида, Изида, Изида.
Колонна лунного света была теперь шириной почти с самый колодец; столп зыбкого серебристого дыма мерцал посреди погреба. Впервые увидев этот храм, я счел его довольно убогим; сейчас, озаренный белым призрачным светом, он выглядел величественным и таинственным.
– А кто бог? – вопросила Гвиневера, по-прежнему не открывая глаз.
– Озирис, – тихо отозвались нагие мужчины. – Озирис, Озирис, Озирис.
– А кто воссядет на трон? – продолжала Гвиневера.
– Ланселот, – отвечали вместе мужчины и женщины. – Ланселот, Ланселот.
Услышав это имя, я понял, что ничего сегодняшняя ночь не исправит. Она не вернет прежнюю Думнонию, не принесет нам ничего, кроме ужаса. Ибо эта ночь раздавит Артура. Мне хотелось отступить в подвал и вывести Артура на свежий воздух и ясный лунный свет, а потом обратить время вспять, чтобы эта страшная ночь не могла случиться. Однако я не двигался. И Нимуэ тоже. Мы стояли, боясь шелохнуться, ибо Гвиневера потянулась правой рукой, чтобы взять у Лавайна жезл. Край плаща приподнялся, и я увидел, что под ним на Гвиневере ничего нет.
– Изида, Изида, Изида, – шептали женщины.
– Озирис, Озирис, Озирис, – вторили им мужчины.
Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 117
