В ожидании Лорето закрыл глаза…
Но корона изменила курс, удалилась от него и поплыла прямо к Корвину и Аланне.
И, к безграничному удивлению всех, она опустилась на голову охотника за головами!
— Ч-что это означает? — растерянно спросил Корвин.
— Это означает, что ты — Избранный, — ответила Аланна, и высвободилась из его объятий, чтобы отойти на почтительное расстояние.
— Но… этого же не может быть. Это ошибка!
— Предательство! — закричал Лорето, вне себя от гнева. — Это фокус, жалкий фокус! Какое гнусное колдовство ты использовала на этот раз, предательница?
— То же самое колдовство, при помощи которого ты только что собирался провозгласить себя королем Тиргас Лана, — ответила Аланна. — Ты усомнился бы в короне в том случае, если бы она выбрала тебя?
Похоже, большинство эльфийских воинов придерживалось мнения, что это справедливое замечание, и Лорето заметил их недовольные взгляды. И даже Ортмар фон Бут с сомнением смотрел на эльфийского князя.
— Но ведь это не может быть новый король Тиргас Лана! — возразил Лорето. — Это же всего лишь ничтожный человечишка, да еще к тому же и охотник за головами!
— Где в пророчестве Фаравина сказано о том, что Избранный должен быть эльфом? — спросила Аланна. — Мы все всегда так считали, и, пожалуй, сам Фаравин придерживался этого мнения. Но я не знаю ни единой строчки в его предсказании, где говорилось бы, что человек не может получить корону Тиргас Лана, а можешь мне поверить, я знаю слова пророчества очень хорошо, в конце концов, я провела над их изучением три сотни лет. Так вот она, тайна пророчества Фаравина: не эльф взойдет на алебастровый трон и объединит амбер, а человек, потому что будущее принадлежит людям!
— Т-ты уверена в этом? — спросил Корвин, все еще выглядевший растерянным.
— В пророчестве Фаравина все правда, от первого до последнего слова, теперь я знаю это, — с улыбкой ответила ему священнослужительница, а потом склонила голову и преклонила перед ним колени.
— Аланна, что?.. — в отчаянии крикнул Лорето, но никто уже не слушал его.
Эльфийские воины, которые только что собирались напасть с обнаженными клинками на Корвина и его спутников, первыми последовали примеру жрицы, опускаясь на колени перед новым королем. Их товарищи у балюстрады сделали то же один за другим, чтобы выказать уважение новому повелителю амбера. Даже Ортмар, быстрый разум которого подсказал, что с варгами жить — по-варжьи выть, согнул колени.
— Мы тоже? — Бальбок бросил на Раммара неуверенный взгляд.
— А почему нет? — Толстенький орк вздохнул и пожал плечами. — Я так думаю, после всего того, что произошло, удивляться не приходится.
И с этими словами оба орка склонили головы, выказывая свое почтение новому повелителю Землемирья.
И только один стоял прямо, словно от гордости и упрямства у него не гнулись ноги.
Князь Лорето…
— Что случилось, Лорето? — насмешливо поинтересовалась Аланна. — Ты не хочешь присягнуть на верность своему королю?
— Сво-сво-своему королю? — озадаченно пробормотал эльфийский князь. — Человеку?
— На нем корона Сигвина, разве нет? — спросила Аланна. — И этой короне ты клялся в верности, если помнишь.
Среди эльфийских воинов послышалось одобрительное ворчание. Лицо Лорето стало еще на пару оттенков темнее, теперь не утешала даже мысль о Дальних Берегах. Он вполне согласился бы еще какое-то время провести в мире смертных как король амбера. Но, похоже, из этого ничего не выйдет.
Разбитый, под мрачными взглядами эльфийских воинов, Лорето преклонил колени.
Корвин стоял как громом пораженный.
Устремив взгляд единственного глаза на стоящую на коленях толпу, охотник за головами все никак не мог понять, что происходит. Он всегда был бездомным бродягой, который предлагал свои услуги там, где за это лучше платили. Почему же, ради всего святого, именно он был избран тем, кто займет королевский трон?
И тем не менее с той секунды, как на его голову опустилась древняя корона, он чувствовал внутреннюю силу и уверенность, каких не испытывал никогда прежде, даже тогда, когда Марена была еще жива.
У Корвина было такое чувство, что он вернулся домой после долгих странствий, и в сердце его теплилось неизведанное доселе чувство: благодарность.
Он был благодарен Аланне за то, что она вошла в его жизнь, и поймал себя на мысли, что испытывает благодарность по отношению к обоим оркам, с которыми он постоянно спорил и ссорился, в то время как они на самом деле были самыми верными его союзниками. И он благодарил Марену за то, что она указала ему путь.
Проклятие было снято, началась новая эра.
11. Ур'морор тулл
Когда разгорелся новый день, все изменилось.
Еще под покровом ночи с древним городом королей произошли метаморфозы: вездесущая чернота, вчера покрывавшая все башни, все дома, все стены в Тиргас Лане, исчезла, и алебастр, гранит и мрамор засияли в былом великолепии. Вязкая масса во внутренних комнатах цитадели, наследие Драгнадха, исчезла на следующее утро. Блеск былых дней вернулся, и улицы и переулки города королей, казалось, только и ждали того, чтобы наполниться новой жизнью.
И это было не единственное превращение, произошедшее за ночь: лес Тровны, непроницаемые заросли которого на протяжении столетий скрывали и защищали Тиргас Лан от непрошеных гостей, изменился, когда первые лучи солнца показались над горизонтом. В лесу уже не властвовали лианы и отмирающие корни; освобожденный от древнего проклятия лес расцвел с новой силой. Густой зеленый покров пропускал солнечные лучи, и они пронизывали все до самой земли; мхи и папоротники, которые вчера грозили задушить все живое, сменились яркими цветами, что раскрылись с первыми лучами солнца, источая сладкий аромат. И даже улицы древней Эльфийской империи, прежде скрытые густыми зарослями, снова показались на свет, не старые и разбитые, а такие, словно их только что создали архитекторы.
Уже не руины выступали из черноты ночи на свет новой эры, а гордый город, бывший когда-то центром и жемчужиной Землемирья, чтобы обрести величие.
И все же оставались следы битвы за Тиргас Лан, которые не могло убрать эльфийское колдовство. Обугленные тела бесчисленного количества орков покрывали центральную улицу, лежали в переулках, и горький запах смерти последний раз пролетел над цитаделью, когда эльфийские воины разожгли огонь, чтобы превратить останки врагов в пепел.
О жестокой сече, всего лишь несколько часов бушевавшей у цитадели и в ней самой, напоминали и разрушения, оставленные Драгнадхом в его бешенстве, в первую очередь огромная дыра с рваными краями в купольном своде. Но битва подошла к концу, и на алебастровом троне, с которого правили Империей повелители от Сигвина до Фаравина, сидел новый король, впервые пребывавший в своей резиденции, в своей новой Империи.
