Книга Человек, Бог и бессмертие. Размышления о развитии человечества - Джеймс Джордж Фрейзер

мнения, а она очень серьезна, заключается в том, что оно обычно приводит к неправильным действиям; посему оно, без всякого сомнения, является большим злом, и необходимо приложить все усилия для его искоренения. Но из этих двух зол неверное действие само по себе бесконечно хуже ложного мнения; и все системы религии или философии, которые ставят ударение скорее на правильном мнении, чем на правильном действии, которые превозносят общепринятость выше добродетели, суть безнравственные и вредные для человечества: они путают истинное относительное значение, реальную этическую ценность мысли и действия, ибо именно тем, что мы делаем, а не тем, что мы думаем, мы полезны или бесполезны, благотворны или злотворны для окружающих. Поэтому суеверие как совокупность ложных мнений действительно является опаснейшим руководством на практике, и зло, которое оно принесло, неисчислимо. Но как бы ни было велико то зло, оно не должно ослеплять нас от того блага, которое суеверие принесло обществу, снабдив невежественных, слабых и глупых людей мотивом, пусть и дурным, для правильного поведения. Это тростник, сломанный тростник, который поддерживал шаги многих заблудших наших братьев, но без него они споткнулись бы и упали. Это свет, тусклый и зыбкий свет, который, если и сбил многих мореплавателей с пути, то все же некоторых провел по вечномятежному морю жизни в гавань покоя и мира. Огни гавани миновали, судно уже в порту, и более не важно, освещал ли лоцман путь фонарем из тыквы или шел по звездам.

Таково, милостивые господа, мое оправдание Суеверия. Пожалуй, надобно говорить, скорее, о смягчении приговора, который будет вынесен седовласому преступнику, если суждено ему предстать перед судейской коллегией. А приговор, не сомневайтесь, будет смертным. Но он не будет приведен в исполнение в наше время. Будет долгая-долгая отсрочка. Я был перед вами сегодня в качестве его защитника, а не палача. В Афинах дела об убийстве рассматривались в Ареопаге ночью [332], и именно ночью я выступал в защиту этой темной силы. Но уже поздно, и я со своим мрачным подопечным должен исчезнуть до того, как прокричат петухи и на востоке выступит бледное утро.