Неожиданно он взял ее и натянул мне на голову. Женщина, торговавшая шапками, подала мне зеркало и сразу заметила, что шапка мне очень к лицу. По ощущениям она была мне в пору и, посмотрев на свое отражение, я согласилась с мастерицей.
– Мы берем, – заключил Игорь, посмеиваясь.
– Куда ты хочешь, чтобы я в ней ходила?
– Поедем зимой кататься с гор.
Мы собирались сделать это еще прошлой зимой, но случая так и не представилось.
– Тогда и тебе нужно что-нибудь подходящее подобрать.
Я окинула взглядом остальной прилавок и увидела шапку, напоминающую шлем викинга. Она также была вязанной, а рога набиты синтепоном. Игоря мой выбор впечатлил меньше. Наличие рогов его явно не устраивало.
– Ну ты что? Это же шлем викинга! Ты будешь выглядеть, как суровый и беспощадный воин!
– Таким ты меня видишь?
– А я значит для тебя трусливый кролик?!
– Нет, ты очень милый кролик.
– А ты очень сильный воин, – и я попыталась пальцами сжать его бицепсы.
В итоге мы взяли обе шапки, чем весьма осчастливили их мастерицу.
Это были замечательные две недели отпуска, о которых осталось много приятных впечатлений, сувениров и подарков. Один из них представлял собой книжку с кубанскими сказками, которую прочитало не одно поколение юных казаков, и я когда-нибудь рассчитывала почитать ее на ночь Полине. Нас снова звали к себе в гости, и мы обещали, что если снова решим отдыхать по краю, то обязательно выберем эти же места.
По пути домой Игорь свернул с дороги в чистое поле. Весь урожай на нем был собран, и даже не осталось никаких отходов. Вдалеке виднелась небольшая рощица с полуголыми деревьями, в небе парили птицы, и других машин вокруг не наблюдалось.
– Почему мы остановились? Что-то с машиной?
– Нет, что-то со мной.
– Тебе плохо? – обеспокоенно спросила я, разворачиваясь к Игорю. – У тебя есть аптечка?
Игорь отстегнул ремень безопасности и тоже развернулся ко мне. В его глазах я увидела самое страшное из его заболеваний, называемое возбуждением. Он обхватил мою голову руками и приник своими губами к моим. Две недели отпуска с преимущественным воздержанием давали о себе знать.
Нам приходилось жить на постое у местных жителей, и наши ночи не отличались особым уединением. Где-то нам предоставляли отдельную комнату, но в доме были такие тонкие стены и скрипучие кровати, что заняться сексом по-тихому было совершенно невозможно. Только если спуститься на пол, но и старые половицы предательски выдавали наши отчаянные попытки сблизиться. В другом доме нам и вовсе не нашлось отдельного помещения, и мы спали в одной комнате с хозяевами, разделенной на две части шторами. Всю ночь мы слушали громкий храп Николая, хозяина избы, и Игорь никак не мог подстроиться под его «мотив». А в третьем пристанище и того похлеще – нас разделили по разным комнатам, уложив меня спать с хозяйскими дочерями, а Игоря – с их сыновьями. Мы не были женаты, и высоконравственные хозяева рассудили, что негоже нам спать вместе в доме, где живут дети.
Эти обстоятельства меня нисколько не огорчали, а скорее веселили. Игорь был инициатором отпуска, и я была рада, что он своими руками загнал себя в жесткие рамки сексуальных ограничений. Я же получила передышку и в эти дни находила удовольствие от вещей духовных, а не телесных.
– Игорь, ты можешь потерпеть до дома?
– Нет, я больше не могу терпеть. С того самого дня, как я увидел тебя на коне, я только и мечтаю, чтобы ты меня оседлала.
Он снова стал тем Игорем, которого я знала, и все очарование им, возникшее в течение двух недель, вмиг улетучилось.
Зимой, когда в горах выпал снег, мы поехали кататься на горки. Полине было почти три года и мне хотелось взять ее с собой, но когда я намекнула об этом Игорю, он сказал, что она слишком мала для таких горок. Я не стала развивать тему, не зная, с чем в действительности мне придется столкнуться. Возможно, Игорь прав, и это место для Полины не подойдет.
На базе оказалось несколько горных склонов. Один для умелых лыжников, второй – более пологий – для новичков. А третий склон для санок и плюшек. И среди катающихся на плюшках я заметила молодые семьи с детьми, которые были того же возраста, что и Полина. Я слышала радостные визги этих малышей, и мое материнское сердце с тоской отзывалось на них. Я снова отказалась от своего ребенка в угоде мужчине, который все также не горел желанием знакомиться с моей дочерью. Но зато с нами были его друзья с подругами, которых он был рад видеть больше, чем ее.
Когда я указала Игорю на присутствие на санной трассе маленьких детей, он назвал их родителей беспечными и бестолковыми людьми, о которых часто можно услышать в сводках трагических новостей. И кроме того он приехал сюда не только кататься с горок на плюшках, но и на лыжах, и с ребенком это делать было бы проблематично.
Я не умела ездить на горных лыжах и, если честно, этого боялась. Но Игорь все равно настоял на обучении, показывая, как маневрировать на трассе в разные стороны. Мне потребовалось время, чтобы справиться с паникой и страхом, и когда это удалось, я стала спускаться с горы чуточку увереннее, хотя и без особой скорости. Конечно, были и падения, и столкновения с другими лыжниками, но к счастью, обошлось без травм.
Друзья Игоря, да и он сам успевали дважды съехать и подняться в гору, пока я совершала один спуск, и я чувствовала их насмешливые взгляды. Но я не падала в грязь лицом, улыбаясь им в ответ и всячески изображая удовольствие. И даже когда мы уезжали, с азартом спрашивала, когда мы выберемся сюда снова, а про себя думала, что это будет последнее место, куда я приеду с Игорем и его друзьями. Во мне осталась обида на Харитонова, что он не взял с нами Полину, и с некоторых пор такое пренебрежение моим ребенком стало меня раздражать.
К двум годам наших отношений с Игорем, я стала замечать, что теряюсь на работе как личность. Несмотря на все достижения – грамоты, награды, сертификаты о пройденных курсах, – я оставалась для коллектива лишь любовницей Харитонова. Только в этом и усматривали мои успехи. Меня это задевало. Авторитет Игоря довлел надо мной. Я не стремилась превзойти его, это было невозможно, но хотела показать всем, что значу что-то и без него. Если я предлагала что-то разумное, это
