— Лишь бы не убили в процессе поисков, — нахмурился Вар. — Нам надо узнать кто стоит за этим и действительно ли она убийца.
Ламия недоверчиво нахмурилась. Ей казалось, что, пригрозив, она быстрее найдёт пропавшую женщину, однако оспаривать совет Никандра не стала.
— И надо сначала убедиться, что её нет в замке, — заметил следователь.
— Я проверю подземный ход, — сказала Ламия, перехватывая сына удобнее, направляясь к выходу из комнаты, но затем оборачиваясь. — И ещё о чём вспомнила: Рамилию охраняли две пантеры. Пока размышляла, что произошло, поняла, что они не могли остаться безучастны, когда их хозяйку ударили по голове. Думаю, они должны были напасть на убийцу. Мне доложили, что на пепелище нашли их тела. Одна из пантер была заколота кинжалом… И я подозреваю, что убийца ранен.
Глаза Вара снова загорелись азартом.
— Это отлично! Если он ранен, значит мы его не только опознаем, но и уйти он далеко не сможет.
Ламия кивнула и взялась за ручку на двери.
— А она как? — спросил Вар, кивнув на Рамилию.
— Умерла, — дрогнувшим голосом, не оборачиваясь, ответила Ламия и вышла из комнаты.
После слов жены Никандр мигом подскочил с кровати и нагнал её в коридоре, спрашивая, как она. Та ответила, что в порядке, но он ей не поверил. И весь следующий день боялся оставить её одну, ожидая что вот ещё чуть-чуть, и она расплачется или впадет в истерику. Но она оставалась спокойной, немного усталой, но в целом такой же как обычно. Будто и не случилось ничего страшного. Однако Никандр не верил её показному равнодушию, потому что смотрел в её глаза, и они казались ему пустыми, безжизненными.
Потайной ход он отправился проверять вместе с женой, и на этот раз она снова ему доверилась, хотя ни одну из стражниц или воинов не отважилась посвящать в свои тайны. Она провела его в туннель, ведущий за стену замка, и там Никандр при свете факела, пока Ламия стояла около входа, сжимая в одной руке сына, а пальцами другой перебирая кольца, нашёл окровавленных ключ от башни Махлат.
— Убийца был здесь, — объявил Никандр, возвращаясь к жене и откашливаясь от боли в горле. — Похоже ты была права. Он ранен.
— Это может быть кровь Рамилии, — не согласилась Ламия. — Около выхода из башни следов крови не было. Так что либо это кровь Рамилии, либо он ранен незначительно… Никандр, нам надо найти его… её… Ревен… или кто бы это ни был.
— Найдём. Не сомневайся, — заверил муж, продолжая смотреть все так же сурово и решительно, как и когда орал на Вар. Даже после сна шок и паника его ещё не оставили.
Однако оказалось, что убийца пришёл к ним сам.
Вар в сопровождении воинов и стражниц направился в столицу. Никандр весь день не находил себе места, мечась как загнанный зверь в запертой клетке, не зная, что делать. Он с одной стороны не мог бездействовать, с другой — боялся оставить Ламию, пребывающую в странном оцепенении, да ещё и вместе с неспокойным сыном, который постоянно плакал, даже когда она пыталась кормить его грудью.
— Поедем в столицу, — в итоге принял решение Никандр, глядя на то, как Ламия натирает яблоко и кормит зареванного ребёнка, который с готовностью раскрывает рот и продолжает обиженно стонать.
— Хорошо, — кивнула Ламия всё также рассеянно, не замечая, как Никандр вновь начинает кашлять. — Подбери там для неё красивый гроб. Я хочу её похоронить в склепе с матерью и детьми.
— Ты со мной едешь, — решительно заявил Никандр хриплым голосом.
Ламия подняла на него взгляд. Он ожидал увидеть в нём вопрос или возмущение, но не увидел ничего.
— В каком смысле?
— В прямом. Я здесь сидеть не могу, надо искать убийцу. Но тебя с Ратором я больше одних не оставлю.
— Я не могу покинуть замок, — напомнила Ламия.
— Что тебе мешает? — раздраженно поинтересовался он. — И только попробуй сказать: проклятье! Все твоё проклятье — это убийца! И его… — Никандр недоговорил и надрывно закашлял.
— Что с тобой? — только заметила Ламия, что муж целый день кашляет.
— Простыл, — огрызнулся Никандр. — Видимо, тех нескольких минут мне под дождём хватило, в отличие от Ратора, который пролежал там намного дольше, — устало пояснил Никандр, утирая нос.
— И скажешь не проклятье?
— Скажу простуда! — заорал он, не дав ей договорить. — Вы едете со мной в столицу и это не обсуждается!
— Но…
— Нет! — перебил её Никандр, посмотрев предостерегающе. Ламия все таким же взглядом вселенской усталости посмотрела на него и пожала плечами, отправляя в рот сына очередную ложку яблочной мякоти. — Одевайся.
Апатичную Ламию собрать в дорогу оказалось не так-то и трудно, как и посадить её в карету вместе с сыном и королевой Валинией. На этот раз жена Никандра выбрала непривычное для себя скромное черное платье и шляпку с вуалью, которая закрыла половину её лица. Её свиту из женщин муж брать запретил, и она вновь не воспротивилась. Сев же в карету, тут же опустила шторку окна.
— Доберемся быстро, — заглянул Никандр в карету, где Ламия обнимала спящего сына, а мать смотрела с опаской на покладистую невестку.
— Ты понимаешь, что подвергаешь людей в столице неоправданному риску? — поинтересовалась она в очередной раз, но Никандр вместо ответа захлопнул дверцу кареты. Ламия только глаза прикрыла не в силах спорить с упрямым мужем.
В столицу они прибыли уже затемно. Направились не во дворец Нарин, где Ламия раньше принимала чиновников, а в резиденцию Шерана, которую недавно открыли по её приказу. Встречали их при свете фонарей несколько мужчин и женщин.
— Господин, — услышала Ламия с улицы старческий, встревоженный голос и судя по обращению угадала жителя Салии, а не подданного Шерана. — Как вы? Мы уже слышали новости из замка. Какой ужас! Как маленький Господин?
— Нормально, — огрызнулся муж, а затем распахнул перед женщинами дверцу кареты.
— А душегуба-то нашли? — продолжал интересоваться старик.
— Нет, — всё также неприветливо ответил Никандр, подавай руку почему-то в первую очередь не Ламии, а матери. Та с готовностью вышла из кареты. — Это моя мать, Её Величество королева Валиния, — представил Никандр. — Пока идут поиски убийцы, мы будем жить здесь.
— Как же? — заволновался старик. — А маленький Господин Ратор?
— Тоже будет жить здесь, — ответил Никандр, подавая руку Ламии. Та замешкалась, но всё-таки медленно вышла из кареты и посмотрела на старика, ожидая, что он либо забьется в истерике от встречи с ней, либо упадет замертво. Но тот только поклонился, глядя на ребёнка в её руках затаив дыхание.
— А Госпожа Ламия? — спросил мужчина вновь у короля. — Нехорошо её оставлять одну после случившегося, — неожиданно неодобрительно заявил старик, глядя на Никандра. Тот то ли от его дерзости, то ли от непонимания, даже перестал отвечать грубо.
