– Жар у тебя, – сказал Кит. – Сядь обратно.
– Нет. Если я сяду, я не найду сил встать. Время нам уходить.
Кит поглядел на него:
– Оплот окружен, Дэвид. Все выходы перекрыты.
– Есть один, о котором они не знают. – Дэвид наклонился к голопортрету и щелкнул потайным выключателем. Потрет отъехал в сторону, открыв узкий проход. Зажегся свет. Дэвид устало улыбнулся, увидев загоревшуюся в глазах Кита надежду. – Потайной ход. Оуэн мне про него рассказывал. Сам уносил по нему ноги, когда за ним пришли. Он ведет в ангар флаера в пещерах под Оплотом. Схватим флаер, врубим полный газ и смотаемся к чертовой матери раньше, чем они догадаются. Я еще не могу умереть, Кит. Я нужен своему народу. Пусть я не могу их спасти, я могу попытаться за них отомстить. Да, Кит, много времени мне понадобилось, но я наконец понял, в чем моя честь и мой долг.
– Жар у тебя, – сказал Кит. – Пойдем.
Они медленно шли потайным ходом, и Дэвид всем телом опирался на Кита. Кровь теперь текла у него по боку струйкой, а когда ему приходилось кашлянуть, несмотря на боль, брызги крови летели изо рта. Но он шел. Он не сдастся. Дезсталкеры не сдаются. Голова плыла; иногда ему казалось, что с ним по туннелю идет Оуэн, а иногда это был Джиль. Но когда сознание прояснялось, рядом с ним всегда был Кит, его единственный друг за всю его жизнь.
Они дошли до конца потайного хода и остановились. Кит осторожно выглянул в ангар. И успел убрать голову раньше, чем по тому месту, где она была, полоснул луч дезинтегратора, обрушив поток осколков со свода. Дэвид потерял равновесие и свалился на пол, потянув за собой Кита. Они лежали рядом на каменном полу, тяжело дыша. Кит несколько раз выстрелил наудачу вслепую в ангар, чтобы никто к ним не сунулся. Поискал глазами лучемет Дэвида и увидел, что у Дэвида его нет.
– Дэвид, – спросил он тревожно. – Где твой пистолет?
– Я отдал его Алисе как раз перед падением. Он до сих пор у нее. – Он сплюнул кровью и состроил гримасу. – Кит, я попытался перейти на форсаж и ничего не вышло. Во мне ничего не осталось. Бой окончен. Здесь моя последняя станция.
– Молчи. Побереги дыхание, и мы вернемся по этому же ходу обратно.
– Нет. Я никуда не пойду. Холодно мне, Кит. Очень холодно.
Кит сел, прислонившись спиной к стене туннеля, и крепко прижал Дэвида к своей груди, стараясь отдать умирающему свое тепло.
– Бывали у нас хорошие минуты, правда, Кит?
– Лучшие в мире.
– Алису жалко. И Дженни.
– Да.
– Оставь меня. Кит.
– Что?
– Им нужен я, а не ты. Нет смысла, чтобы ты умер здесь вместе со мной.
– Я тебя не оставлю, Дэвид. Ты мой друг.
– Тогда сделай то, что я прошу. Не умирай напрасно. Убей меня и выходи к ним. Моя смерть примирит тебя с Лайонстон. Покажи ей мою голову, и она, наверное, сделает тебя лордом Виримонда. Ведь они же думают, что ты один из них.
– Дэвид, прошу тебя... я не могу...
– Можешь. Должен. Я не хочу здесь умирать по частям и вопить от боли. Сделай это, Кит. Будь мне другом. В последний раз.
Он резко закашлялся и не мог остановиться. По его подбородку струилась кровь. Он хотел еще что-то сказать – и не мог. Кит прижимал его к груди, пока не затих кашель, потом вынул нож и опытной рукой всадил Дэвиду между ребер. Дыхание вышло из Дезсталкера одним долгим выдохом, и он затих. Кит сидел, держа на руках мертвое тело. Дэвид был прав. Императрица вернет его ко двору как человека, который казнил Дэвида. Была у нее слабость к ее улыбчивому убийце. А ничего другого вроде бы и не остается делать. Восстания больше нет, и это видно каждому. Значит, остается только Лайонстон. Он – убийца, и его место там, где убивают.
Осторожно положив Дэвида на пол туннеля, Кит вытянул ему ноги и сложил руки на груди. Потом вытащил меч и склонился над Дэвидом. Лицо Дезсталкера было очень спокойным. Кит наклонился и поцеловал Дэвида в окровавленные губы.
– Любовь моя.
Он выпрямился и занес меч.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯОБЩИЙ СБОР НА ГОЛГОФЕ
И так, почти случайно, началась война. Передача разрушения Виримонда и истребления его жителей в прямом эфире дала сильнейший эффект. Рев гнева и проклятий пронесся по всей Империи, планета за планетой видели в этих ужасных зрелищах свою возможную судьбу. Почти спонтанно поднимались Восстания в мире за миром, из искр возгоралось пламя. Низшие классы выходили на улицу, протесты переходили в бунты, обращаясь против всего, что выглядело как имперские власти. Имущие классы присоединялись из страха, готовые драться и умирать, но не допустить механизации своего мира, подобно Виримонду.
Подполье не упустило возможности и стало рассылать своих людей на все планеты, до которых могло дотянуться, направляя стихийные бунты и способствуя им. Они поставляли оружие, направляли толпу, куда надо было, и претворяли в жизнь давно разработанные планы. Глубоко законспирированные агенты выходили из Подполья и совершали диверсии, нарушали связь и направляли людей туда, где противнику мог быть нанесен наибольший урон. Армия ответила на это опустевшими казармами – войска посылали на улицы с приказом стрелять по всему, что движется. Это могло бы даже сработать, не будь люди так возмущены и потрясены тем, что видели в передачах с Виримонда. Слишком они были злы, чтобы бояться как следует. Вооруженные чем попало люди перли на улицу и наваливались на Имперские Войска таким числом, что даже мощные дезинтеграторы не могли их остановить. По всей Империи, на планете за планетой воцарялись кровь и бойня в городах и селах, и правительственные здания вспыхивали сигнальными кострами, оповещающими о грядущей войне.
На улицах проклинали имя Душегуба Драма, рвали портреты и сокрушали статуи Железной Суки и вопили о мести за погибших на Виримонде.
Оказывающиеся в растущей изоляции и недовольные политикой императрицы лорды присоединяли свои войска к восставшим и вели их против солдат Империи. Главной целью Семей всегда было выживание, а Лайонстон стала сейчас куда более сильной угрозой, чем любое местное Восстание. Всегда было известно, что она не в своем уме, но теперь она стала опасно помешанной. Если бы Лайонстон сначала проконсультировалась с ними насчет Дэвида или механизации Виримонда, тогда было бы другое дело. Можно было бы как-то повернуть это к своей выгоде. Но узнали они об этом лишь тогда, когда экраны показали изнасилование планеты, принадлежащей одному из лордов. Не нужно иметь слишком развитое воображение, чтобы представить себя в качестве следующей жертвы настроения Лайонстон, а свою планету – объявленной вне закона и подлежащей механизации под непосредственным правлением Лайонстон. Было неизбежно, что лорды при виде столь прямой угрозы своей жизни, положению и богатству встанут на сторону Восстания. Привести низшие классы к порядку можно будет позднее. А если кто-то из лордов и видел в возникшем хаосе шанс самому оказаться на Железном Престоле, то пока что про это помалкивал.
