и взялся за массивную ручку, покрытую сырой испариной.
Внутрь дверь не шла, а вот наружу начала открываться. Даже с моей внушительной силой это было непросто. Так вот значит Мирканто принимает важных людей? Забавно, что во время нашей встречи она надменно дистанцировалась от Ножей. Мол я у них как бы главная, но просто их использую и запугиваю. Однако у неё с магическим криминалитетом было что-то общее. Важнейший храм Мирканто — чужая гробница, захваченная последователями Орондо-ками. Они даже не попытались привести это место в порядок. А может быть их хозяйке просто нравится атмосфера упадка.
Двери со скрипом отворились. За ними обнаружилась просторная комната в виде шестиугольника, а по центру ее располагался такой же формы жертвенный колодец. Он был полон до самых краев так, что вода находилась практически на одном уровне с полом. Колодец мерцал изнутри. Водная гладь была единственным источником света.
— Я оставлю вас здесь, — произнес Мирамоно, не пересекая порога.
— Уверен? Я не очень то разбираюсь в ваших ритуала.
— Это место и сама Орондо-ками направят вас, — с улыбкой заверил Мирамоно.
Дверь, начала сама собой закрываться. Значит можем, когда хотим, да? Я решил осмотреть помещение. С другой стороны ещё одна дверь. Запах здесь стоял неприятный и знакомый. Тлен. Не метафорический, а буквальный. На полях сражений этот запах уносит ветер. Земля и проливные дожди поглощают смерть, чтобы обратить ее новой жизнью. Но здесь среди сырых камней миазмы накапливались.
Запах шел от трех тел, забинтованных на манер мумий. Они лежали на спинах у стен. Не знаю сколько тела провели здесь. Думаю, к ним применили некие методы бальзамирования, иначе вонь стала бы невыносимая.
— И зачем я здесь? Что делать? — спросил я у тишины.
Ответом мне стали звон и плеск.
Я понял, что над жертвенным колодцем была шестиугольная шахта, повторяющая его очертания. Оттуда вниз сбросили что-то. Как оказалось — ожерелье. Серебро, сапфиры, темный с зеленоватым оттенком жемчуг. Побрякушку должна была по законам физики пройти на дно, однако всплыла словно кусок пенопласта.
— Видимо, это мне, — рассудил я и подошел к краю колодца.
Внизу было светло, но ничего конкретного видно не было. Зелено-мутная бездна. До центра колодца мне было не дотянуться. Я осторожно достал меч и, наклонившись, подцепил кончиком костяного лезвия цепочку украшения. Со второго раза получилось. Рассмотрел побрякушку поближе. На серебрянной висюльке, служившей оправой сапфирам, была гравировка: «Стань моей путеводной звездой. Пусть любовь сияет нам во тьме».
Это ожерелье, вероятно, было подарком для невесты или жены. И что мне с ним делать? Едва ли надеть самому. Каких-то статуй в помещении тоже нет. Значит я должен надеть его на один из трупов?
Моя догадка оказалась верной. Мёртвые тела отреагировали на появление ожерелья. Они слегка зашевелились. Дергались в своих путах-бинтах, не в силах подняться. Корчились как гигантские личинки, которых из под древесной коры извлекли на свет солнца. Затем вокруг них заклубилась духовная энергия. Тени этих людей все ещё были здесь.
Одна за другой они начали воплощаться и говорить. Первой оказалась невысокая девушка сулимской внешности. Она появилась в белом коротком одеянии купальщицы.
— Я родилась в семье ловцов жемчуга, — произнесла покойница. — У родителей не было сыновей и они обучили меня нырять. Мне нравилось это занятие, но дела у нашей деревни шли все хуже. Жемчуга становилось меньше с каждым годом, а продать его было сложно. Многие ушли выращивать рис или стали бродягами, однако мои родители и ещё несколько семей хотели остаться. Однажды через нашу деревню проходил богатый караван.
Где-то в мыслях на фоне мрака я увидел образы моря, залитого солнцем, и небольшой деревни на берегу. Это напомнило мне о первой встрече с Ноцием. Затем я увидел процессию путников. Десяток лошадей, груженных тюками. Носильщики с грузами на головах.
— Я впервые увидела красивые одежды, меня угостили деликатесами и рассказали о жизни в городах. — продолжала девушка. — Человек, который сделал это, поклонялся Иларатри. Он подсказал мне как можно выбраться из нищеты. Я стала тайно встречаться с состоятельными путниками, приглашая их на берег и соблазняя. Затем мы шли купаться в море. Недалеко от берега было особенно глубоко и там я привязала к остову затонувшего судна петлю.
Мне пришло видение молодой пары, которые в лучах заката ныряют на фоне отвесных скал.
— Я могла задерживать дыхание очень надолго, а они нет. Нужно было слегка измотать их, чтобы потом привязать и оставить там. Жертва Иларатри. Я же забирала все вещи путников. Тела пропадали из петли. Их съедали морские чудовища. Надо было чуть подождать и можно было искать новых любовников. Так я утопила пять человек. Но когда тонул шестой, то вдруг на меня накатило странное чувство… вины? Не знаю. Я не стала всплывать. Сначала смотрела как тонет он, затем поцеловала и сама потеряла сознание.
Хм. Прекрасно. Хоть арт-хаусный фильм снимай.
Следующая тень принадлежала уроженке Империи. Это была достаточно рослая по местным меркам девушка с волевым лицом.
— Я родилась в окрестностях Рега и работала на вилле знатного человека, — произнесла она.
Мне привиделся образ достаточно богатой, но без изысков виллы. Зеленые ряды виноградников, загорелые спины рабочих, бело-кремовые стены трехэтажного дома.
— Я работала усердно. Сумела стать начальницей над другими слугами. Меня даже начали учить читать. А затем к нам сам хозяин назначил управляющего. С ним у нас сразу не заладилось. Он не понимал как вести дела, но всюду лез, а хуже того срывался на слугах. Вся спина была в рубцах. Он подозревал нас в лености и расхищении урожая. А мы, если и брали чего, то меньше, чем люди с других вилл. Однажды вечером я и двое других служанок подперли двери его дома, а крышу подожгли. Управляющий с женой погибли в огне. Все бы нам сошло, но одна из подельниц слишком распереживалась. На неё надавили и она сдала нас за помилование. Меня осудили. Приговорили к смерти на арене.
Я увидел эту высокую девушку в круге песка, вооруженную лишь небольшим щитом и коротким мечом, а против нее шла гладиатрикс-секутор.
— Но казнить меня оказалось непросто, — усмехнулась покойница. — Трижды меня выводили на арену и трижды я убивала своих палачей. Как же это было хорошо! Меня уже хотели сделать гладиатором, но вышел треклятый закон. Никаких женщин-воинов на арене. Тогда меня продали одному богатому поклоннику театра. Он любил ставить пьесы по мифологическим сюжетам.
Выкуп приговоренных к смерти узников для осуществления частной казни. Слыхал я про такое.
— Меня сожгли заживо во время
