я собираюсь шутить?
Иншвид посмотрел сверху вниз:
– Надеюсь, у ваших судей хватит благоразумия, чтобы должным образом уважить Всемогущего хазира Ракшады.
– Вы сами можете в этом убедиться. Суд состоится завтра утром, – сказал Адэр и указал посланнику на дверь.
***
Знакомый с детства запах старых книг растревожил душу.
В детстве Малика часто бегала к Кебади. Сидя у него на коленях, слушала сказки о дальних странах и великих правителях, представляла себя королевой или грозной воительницей. Нередко засыпала на руках летописца, зажав в ладони посеребренную бороду. Но чем старше она становилась, тем чаще отказывалось работать воображение. Она уже не видела себя окружённой почтением и роскошью. Серость замка и чопорность наместников приземляли полёт её мыслей. С приездом Адэра Малика и вовсе опустилась на землю. Приходила в архив, чтобы утащить стопу книг с далеко не сказочным содержанием: география, экономика, законники. Сейчас она пришла тоже с конкретной целью.
– Забываешь старика, – проговорил летописец. – Да, ладно, ладно! Мне ли не знать, каково живётся тайному советнику.
Малика поцеловала Кебади в морщинистую щёку и, подсев к столу, поправила на шее шарф.
– Заболела? – спросил старик.
– У тебя холодно.
– В архиве всегда холодно, но не помню, чтобы ты жаловалась. Даже малышкой прибегала в тоненьком платьице.
– Я повзрослела.
Кебади поправил на носу очки:
– Я заметил.
Малика натянула шарф на подбородок:
– Мне нужны книги.
Летописец обвёл хранилище рукой:
– Бери любую.
– Любая мне не нужна.
– Что именно тебя интересует?
– Брачный законник Ракшады.
Кебади улыбнулся:
– Замуж собралась?
– Собралась. Ещё свод законов и историю династии Гарпи.
– Ты же их уже читала.
– Это было давно.
Немного погодя Малика отправилась в читальный зал, прижимая к себе стопку книг. Через несколько часов перевернула последнюю страницу и обхватила голову руками. Сколько ей осталось жить? Год, месяц, неделю? Каждую ночь, забираясь в постель и не зная, проснётся ли, она будет думать, что жизнь её прошла зря. Возможно, сейчас ей выпал единственный шанс сделать этот мир чище и лучше. Пусть никто не поймёт и никто не оценит, но она сможет гордиться собой и улыбаться, глядя смерти в лицо.
***
Перед холодным камином лежала горка поленьев. Занавеси на открытом окне стояли дыбом. Через железную решётку пялилась белая луна. Ледяной ветер по-хозяйски разгуливал по комнате. Развалившись на кровати поверх мехового пледа, Иштар читал энциклопедию мореплавателей. Большинство статей были написаны ракшадами в глубокой древности. Землю потрясали природные катаклизмы, исчезали и появлялись целые народности, цивилизации были заняты приземлёнными делами. И лишь ракшады – в дни мира или в эпоху войн, в голодные времена или в часы благополучия – продолжали изучать моря, строить корабли и бороздить бескрайние морские просторы.
Информация устаревала, современные знатоки-мореплаватели Краеугольных Земель пополняли справочники новыми статьями, а ракшады молчали. Они давно поняли, что нет ничего дороже знаний – их цена неизмеримо выше цены золота, – и перестали ими делиться. Багаж знаний передавался по наследству – от отца к сыну или от деда к внуку, – минуя записи и чертежи. Иштару свой опыт передал младший брат прадеда. Звёзды, луна, солнце, цвет воды, форма волн и ветер могли поведать ему, бесстрашному воину и непревзойдённому лоцману, намного больше, чем все учебники, справочники и карты вместе взятые.
На журнальном столике рядом с настольной лампой возвышалась стопа книг, в которых повседневные решения и обыденные поступки людей, некогда живших в Краеугольных Землях, преподносились как подвиги. Иштар читал и такие истории: когда не мог уснуть или когда уставал думать.
В комнату вошли двое: молодая черноволосая женщина и страж. Иштар посмотрел на них и вновь уставился в энциклопедию. Он узнал женщину – бывшая пленница из лагеря беглых заключённых. Она была нужна ему два месяца назад, но проигнорировала его приглашение. Сейчас может убираться к чёрту.
Женщина расположилась за обеденным столом. Страж осмотрел комнату и удалился. Иштар продолжал листать страницы. Прошёл час или больше, незваная гостья молчала. Иштар бросил книгу на пол, выключил лампу.
– Меня зовут Малика, – прозвучало в синей тьме. – Я принесла тебе, Иштар, плохую весть.
Он повернулся к ней спиной.
– Хазирад приговорил тебя к смерти.
– Шедар Всемогущий, – прошептал Иштар и закрыл глаза.
– Тебя прикуют к столбу в пустыне.
– Сильнейший правит миром.
– Утром состоится суд.
Иштар развернулся, включил лампу:
– Суд? Зачем?
– Судьи решат, заслуживаешь ты смерти или нет.
– Смерть от руки Всемогущего Шедара – награда для воина. А ваш суд для меня как насмешка.
– Ты получишь свою награду, Иштар.
Он заложил руки за голову и уставился в потолок:
– Кто за мной приехал?
– Иншвид. Знаешь такого?
Конечно, знает. Чиновник из карательной канцелярии.
– Твоя мать жива? – вновь спросила Малика.
– Наверное.
– А сёстры.
– Не знаю.
– Я рада, что на одного подонка станет меньше.
Иштар повернул к ней голову:
– А я рад, что таких, как ты, мы топим в дерьме.
– Ты о чём-то жалеешь, Иштар?
– Жалею, что не свернул тебе шею.
Малика расправила плечи:
– Так сделай это сейчас.
– Не испытывай меня.
– Чем ты гордишься, Иштар?
Он направил взгляд на оконную решётку.
– Вы продаёте своих дочерей, когда им исполняется тринадцать. Ты этим гордишься? Вы отбираете у женщин годовалых сыновей, и матери больше никогда их не видят. Чем ещё ты гордишься? Вы надеваете на жен покрывала и затягиваете на шеях ошейники. Они не выходят из домов, не видят солнца. Вы насилуете их, истязаете, калечите. Вы убиваете за слово, за то, что плачут, за то, что корчатся от боли. Чем ещё ты гордишься? – Малика встала. – За малейший проступок вы отрубаете детям пальцы. Вы звери, вы злобные псы. Ты этим гордишься? За свои преступления вы расплачиваетесь жёнами и грудными детьми. Ты этим гордишься? Шедар убил отца, отравил братьев, чтобы прижать свой тощий зад к трону. Ты этим гордишься?
Иштар сел, свесил ноги с кровати.
– Твоя страна носит женское имя. А этим ты гордишься? Ваш Бог не слышит плач Ракшады. Он глух и нем, он пустое место!
Иштар подскочил к Малике, схватил за горло, обмотанное шарфом.
– Ваш Бог – ничто, – просипела она.
Глядя в чёрные глаза, Иштар сжимал пальцы. Малика не шевелилась: не отклонялась, не цеплялась за руку, не ловила ртом воздух.
– Сломай позвонки, – прошептала она одними губами.
Иштар свёл брови, ослабил захват. Взгляд перекочевал с её губ на подбородок – съехавший шарф открыл тёмно-фиолетовую отметину.
Малика всем телом подалась назад. Продолжая держать одной рукой её за горло, другой рукой Иштар стянул шарф, поднял ей волосы – на шее сзади тоже засосы. Малика захрипела,
