Книга Воскресшие - Леонида Данилова

Мы пришли в палату дяди. Лечащий врач Хелира и две медсестры сопровождали нас.

— Он недавно заснул и вряд ли сейчас проснется, — сказал врач, проверяя капельницу. — Приступайте.

Айзел сел на стул, взял Хелира за руку и направил энергию к нему. Я затаив дыхание наблюдала за ней. Она не двигалась, ударяясь о невидимую стену. Почерневшие потоки не принимали ее.

Прошло полчаса, прежде чем Айзел сдался.

— Они ее не принимают. Будто их просто нет! Вирус разрушил их или поглотил… Я не могу его уничтожить!

— Не корите себя, — спокойно произнес врач. — Нет гарантий, что ему бы это помогло. Вирус проник в кровь и мозг. Думаю, одной вашей энергии мало для его уничтожения. Мне жаль.

Айзел отпустил руку Хелира и виновато поглядел на меня:

— Прости, ангелочек.

— Не извиняйся. Спасибо, что попытался.

Он тяжело вздохнул и притянул меня к себе, прижавшись головой к моему животу. Я погладила его по волосам и взглянула на спящего Хелира. Я до последнего надеялась, что получится, что вот он — наш чудесный шанс, но уже ничего не исправить. Обратного пути нет.

***

Всю ночь мы провели в больнице, и новый день встретили здесь же. Никто не хотел покидать стены медицинского учреждения, зная, что Хелиру осталось совсем немного. Помимо нас, Хела навещали Чистильщики из остальных групп. Найдя свободные от работы минуты, они приходили… попрощаться с ним.

Наши телефоны с Наа разрывались от звонков знакомых людей, желающих оказать хоть какую-нибудь помощь. В их числе были Аргус Марсел, Руфус Терт, отец Деа Кирс — владелец того самого ресторана, в котором все случилось, и Люцер Корнел. С последним мы разговорились.

— Я понимаю, что ты сейчас чувствуешь, — в трубке раздался тяжелый вздох, пропитанный тоской и усталостью.

— Как ваш отец?

— Очень плохо, — подавленно ответил Люцер. — Врачи говорят — он и двух недель не протянет.

Его слова отозвались глухой болью в груди.

— Жаль, что мы можем только ждать, — дрожь не покидала мой голос.

— Ты смирилась, Алеста?

— Нет, не смирилась. Всего лишь спрятала правду в глубине души и продолжаю надеяться на чудо, — призналась откровенно. — Хорошо это или плохо — не знаю.

— Наверное, хорошо. Во всяком случае, лучше моих поганых мыслей.

— О чем вы думаете? — мельком посмотрела на Айзела, сидящего рядом с Дареном, и снова перевела взгляд на унылый дождливый пейзаж за окном.

— Я желаю отцу быстрой смерти… в ближайшие дни или даже часы. Звучит дико, правда? На самом деле, я не хочу, чтобы он умирал, но, наблюдая за его страданиями каждый день, понимаю, что самый хороший исход для него — умереть и больше не мучиться. Он устал, он ежедневно страдает от боли, он… уже на грани. Я не могу… не могу это видеть. У меня уже крыша едет!

Люцер говорил о своем отце, а мне казалось, что он описывает состояние Хелира. Я даже ничего не ответила, застыв статуей от вспыхнувших перед глазами ужасных образов.

— Ты осуждаешь меня?

Я не имею на это никакого права. У меня и самой проскальзывали в голове эгоистичные и отвратительные мысли. Мне хотелось, чтобы Хел, даже страдая от невыносимой боли, прожил как можно дольше. В тот момент я думала не о нем, а о себе. Пусть Айзел и сказал, что в моих мыслях нет ничего страшного, мне все равно за них стыдно.

— Не мне вас осуждать, — вздохнула я и присела на краешек подоконника. — О чем я только не размышляла за прошедшие сутки…

Я молилась, проклинала, снова молилась. Пыталась заключить сделку с богом, уговаривая его забрать у меня дар Видящей и несколько лет моей жизни, а то и всю жизнь…

Не помогло.

— Вот как… — выдохнул Корнел. — Спасибо, что послушала мое нытье. Держись там и… звони если что понадобится.

— Да, вам… тебе тоже спасибо.

Я опустила телефон и вновь поглядела на Айзела. Он что-то рассказывал брату. Дар его слушал и иногда отвечал. Удивительно, но присутствие Лендера и его мрачноватые истории о жизни в Мервене немного отвлекали всех от грустных мыслей.

Сделала вдох, медленно выдохнула и подошла к ним.

— У него был нож, — первое, что я услышала от Айзела, присев рядом с братом, — он замахнулся им на меня, а я просто в сторону шаг сделал — и этот в стельку бухой урод упал лицом в лужу на асфальте, разбил себе нос и умудрился порезаться об лезвие. Неудачник! В общем, так я и сходил за хлебом вечерком.

— И ты просто оставил его там? — недоуменно спросил Дарен. — Надо было сообщить в полицию.

— Узнаю знакомый поучительный тон, — бросил на меня насмешливый взгляд Лендер. — Полиция не любит наш район. Они бы из-за такого и приезжать не стали. Да ты не переживай! Когда этот кретин протрезвел, я ему объяснил, что на меня с ножом бросаться не стоит — могу отбить все нужное и ненужное.

— Ты до сих пор с ним по соседству живешь? — обеспокоенно уточнил Дарен. — Опасно ведь.

— Это был твой сосед? — не удержалась от удивленного вопроса.

— Не живу, он подарил квартиру своему дружку и переехал жить к мусорным бакам.

— Переехал к мусорным бакам?.. — недоуменно пробормотал брат и почесал бровь. — Айзел, ты… необычный человек.

— А? Необычный? — скептически поглядел на него Лендер. — Разве что для вас.

В Мервене я самый обычный раздолбай. Ну, почти самый обычный. Есть у меня… кое-какая репутация.

Снова загадками говорит.

— Ты совершал преступления? — поинтересовался Дарен, глядя на носы своих белых кроссовок.

— А по мне не заметно? — хмыкнул Айз и нахально улыбнулся.

— Какие? — нахмурился Дар и повернулся ко мне спиной, закрывая меня от Лендера.

— Ну-у-у…

— Вы же сказали, что у него еще есть время! — крик Наа резанул по ушам. — Вы сказали!.. — ее вопль перерос в истеричные протяжные рыдания.

Мы бросились в коридор, ведущий к отделению реанимации. Опустив голову, Наа вцепилась в халат врача обеими руками, ее плечи содрогались от судорожных всхлипов.

Он перевел тяжелый взор на нас и сухо сказал:

— Хелир Кайрен скончался минуту назад. Мы сделали все, что от нас зависело. Я соболезную вашей утрате.

Его слова подобны удару под дых или… кинжалу в сердце. Грудь пронзила острая боль. Дыхание остановилось. Весь мир остановился перед моими глазами и покрылся трещинами. Словно кусок стекла. Слегка дотронешься — и он со звоном разлетится на осколки.

Я знала, что так будет, но все равно эта новость оказалась для меня… неожиданной. Она потрясла до глубины души, добралась до того самого потаенного уголка с правдой, которую я не желала принимать, выудила ее оттуда и вытащила на свет, показывая мне. А я стояла перед ней в полнейшей растерянности. Мое сердце в панике трепыхалось, тело бросало то в жар, то в холод, голова разрывалась.