- Знаешь, когда было больнее всего, мам? – спросила я тихонько. Казалось, что даже мое сердце стучит сильнее.
- Когда, Полин? – ее слов почти не было слышно.
- Когда на свой день рождения ты позвала всех, кроме меня, - с трудом ответила я. – Мне казалось, что мой мир рухнул. Ты окончательно меня предала. Бросила. И следом за папой я лишилась и мамы. Осталась сиротой.
Мама прижала руки к груди. Ее лицо исказилось от слез. Кажется, она хотела подойти ко мне, но боялась.
- Дочка, я… Понимаешь… Андрей… Он сказал… - Мама с трудом справилась с собой и продолжила уже более связно: - В последние полтора года Андрей окончательно рехнулся. Он шантажировал меня, что заберет Женьку и выкинет на улицу, если я не буду делать все, что он хочет. На тот проклятый день рождения не дал позвать тебя… Угрожал. Я испугалась… Полина, я давно хотела от него уйти. После рождения сына на многое открылись глаза. Я даже ходила к психологу, но Андрей узнал об этом и перестал давать деньги. Мне нельзя было общаться ни с кем, кроме его матери и в некоторых случаях – с семьями коллег и деловых партнеров. Я не хочу обвинять только его. Сама виновата. Знаю. И после дня рождения я плакала всю ночь, - сглотнула мама. – Но он мне даже позвонить тебе не дал. Господи… Слышу сама себя и презираю за слабость. Моя бедная девочка. Сколько ты из-за меня пережила. Я недостойна такой дочери, как ты. Бедная моя…
Мама тихо заплакала. А я вдруг вспомнила, как она ворвалась в подвал с оружием Андрея, когда я уже решила, что все – мама бросила меня умирать.
- Почему ты сделала это, мам? – спросила я.
- Что? – вздрогнула она.
- Выстрелила в Андрея.
Эта сцена невольно пронеслась у меня в голове. Мама нажимает на спусковой крючок, целясь в мужа. Но ничего не происходит.
- Потому что я хотела защитить тебя. Свою доченьку. – Лицо мамы вдруг осветилось улыбкой. Солнечной, как прежде. – Я искала способ, как развестись с Андреем. Думала, что у него любовница – слишком он часто стал пропадать на работе. Приехала посредине ночи в дом – охрана меня знала и пропустила. Услышала, что в подвале шум. Заглянула… Увидела тебя и Диму – правда, его не узнала. – Ее лицо вдруг стало жестким, зубы плотно сжались. – Я сразу поняла, что это чудовище хочет что-то с тобой сделать. И побежала в его кабинет, за оружием. Понимала, что, если просто ворвусь, пользы от меня никакой не будет. А что было потом, ты знаешь. Я действительно хотела убить его. Никто не имеет права трогать мою дочку. Никто.
Мама смахнула с щек новые слезы.
- Знаю, что мне нет прощения. Поэтому ты не прощай меня. Не заслужила я этого. Только знай одно. – Она снова перешла на срывающийся шепот. - Мама всегда тебя любила.
Эти последние слова резанули по сердцу. Маленькая Полина хотела зареветь в голос.
Я встала и подошла к ней, сама не зная, зачем. А мама все-таки коснулась моей щеки. Заправила выбившуюся прядь за ухо. Снова улыбнулась сквозь слезы. А после, поддавшись порыву, обняла меня и долго-долго не отпускала. Я беззвучно плакала, уткнувшись носом ей в плечо.
- Мама всегда любила тебя. Мама всегда тебя любила, - повторяла она, обнимая меня и гладя по голове, как маленького ребенка. – Мама всегда будет тебя любить.
В кухню зашел братик, у которого кончились мультики. Увидев нас, он подбежал, обнял обеих за ноги и заревел за компанию.
- Не плачьте, не плачьте! – говорил он сквозь слезы. – Не надо плакать!
Наверное, мы успокоились только благодаря Женьке. Он не понимал, что с нами, и успокаивал как мог. Даже любезно предложил свои любимые машинки, которые никому не давал.
- Не будь с ним такой же, как со мной, - сказала я, когда брат унесся в другую комнату. – Не оставляй одного, как бы больно тебе не было.
- Не оставлю. И тебя – тоже, - твердо пообещала мама. Я ничего ей на это не сказала – просто помогла собрать кое-какие вещи. Отношения между нами не стали вдруг теплыми и доверительными. Думаю, понадобится много времени, чтобы все стало, как прежде. Но теперь я чувствовала тепло и поддержку.
Когда все было готово, раздался звонок, а следом – шум на лестничной площадке. Мама открыла дверь, не понимая, что происходит, и тут же раздался истеричный голос матери Андрея.
- А ну, пусти меня в квартиру, шалашовка! – с ненавистью орала Фаина Андреевн. - Сына моего посадила, думаешь, безнаказанной останешься? Да я тебя уничтожу, стерва! И дочь твою проклятую! А внука заберу! Поняла меня?! Отпустите меня, уроды! Это квартира моего сына! Моего Андрюши! Каждого уничтожу, каждого!
Видимо, она узнала о том, что произошло, и пришла, чтобы устроить скандал, а может быть, и драку. Ведь сын для Фаины Андреевны всегда был на первом месте. Но охранники Крета просто-напросто выпроводили ее. А потом помогли маме с сумками – хоть забирала она самое необходимое, из-за детских вещей вышло немало.
- А папа с нами поедет? – спросил Женя, когда мы все вышли из подъезда.
- Конечно, - улыбнулась мама.
- А почему бабушка кичала? – не унимался братик. – Я испугался.
- Бабушка не кричала. Бабушка просто громко разговаривала.
- А Лина поедет с нами? Лина, поехали! Будем вместе игать.
- Я приеду в гости, - потрепала я брата по волосам.
- Может быть, все-таки поживешь с нами? – в который раз спросила мама. Ей было тяжело отпускать меня снова. Но я покачала головой.
- Нет, мам. Я должна быть рядом с Димой.
- Оставайся на связи, прошу, - взмолилась она. Я кивнула в ответ.
Мама и Женя уехали на одной машине, а меня посадили в другую и повезли в полицию – трехэтажное унылое здание, в котором я провела довольно много времени, рассказывая следователю о том, что произошло. Как Крет и обещал, этим делом занялись правоохранительные органы. И при его содействии дело обещало получить широкую огласку.
В полиции я была до самого вечера. Устала до ужаса, но старалась воспроизвести все вплоть до мельчайших деталей. Когда уходила, увидела двух знакомых людей.
Сначала Гремлина. Его, оказывается, тоже взяли – видимо, за компанию. Гремлин не заметил меня, а вот я смогла рассмотреть его хорошо. Лицо бывшего организатора нелегальных гонок было злым. И я вдруг подумала, что он сдаст меня, как участницу. Вот весело тогда будет. Но один из адвокатов Крета, который сопровождал меня, будто все понял. Склонился ко мне и тихо сказал:
- Все в порядке. Мы об этом позаботимся. Не переживайте, Полина Михайловна.
А потом я встретила Игоря, которого тоже, видимо, привезли на допрос. Когда я увидела бывшего друга, внутри все упало, хотя я и не подала вида. Даже поговорила с ним. И это было странно – человек был живым, а для меня будто умер. Предатель.
Я вернулась к Диме, и при виде его все мои грустные мысли исчезли – в голове появилась радость, хрупкая и недоверчивая. Кажется, я до сих пор не могла осознать, что все закончилось.
