И они отправились в детскую, прихватив бумагу, чернила и перья.
— А они умные, — задумчиво заметил господин Тодеу, незаметно появляясь рядом.
— А вы очень удивлены, — поругала я его. — Приглядитесь получше к собственным детям, увидите и узнаете много нового.
— Опять проповеди, матушка Элизабет, — засмеялся он. — Идите-ка лучше спать. И вам, и Джоджо полагается выходной.
— Но мы ещё не готовили обед, — напомнила я больше для вида, потому что мне, действительно, страшно хотелось спать.
— Сегодня мы обойдемся холодной ветчиной и хлебом, — заверил меня хозяин. — И чай сможем вскипятить сами. С этим я справлюсь, пусть у меня и нет ваших талантов.
Он шутил, и было приятно слышать его шутки. Особенно вспоминая вчерашний вечер.
— Господин Десинд, — сказала я вдруг, потому что меня посетила кое-какая догадка. — Могу ли я спросить вас о не очень приятном моменте…
— Слишком неприятном? — уточнил он. — Может, лучше не надо, а то вызнаете мои тайны и придётся посадить вас под замок, чтобы не разболтали.
— Именно о тайнах, — подтвердила я. — Скажите, я правильно поняла, что это вы и Ванесса застали… госпожу Карину в спальне не одну?
— Называйте вещи своими именами, — посоветовал хозяин, сразу оставив шутки. — Застали мою жену с любовником. Всё верно. Прямо в нашей постели. Не слишком приятное зрелище. Вам это так интересно?
— Нет, совсем нет, — торопливо ответила я ему. — Я хотела спросить, рассказывали ли вы кому-нибудь об этом? Другу, сестре, ещё кому-то…
— Нет, совсем нет, — сказал он мне в тон, а потом серьезно добавил: — Об этом неприятно вспоминать, не то что рассказывать. Если бы я смог, я бы скрыл это. Но слухи не остановить, Элизабет. От людей ничего не скроешь.
«Если ты не из болтливых, — мысленно говорила я хозяину, когда уже укладывалась в постель, — то это не значит, что остальные такие же. Значит, остается Ванесса. Кому могла пожаловаться на родную мать десятилетняя девочка? Другому, не менее родному человеку… Например, дорогой тётушке Боните».
Я была уверена, что слухи о покойной жене господина Тодеу распустила именно его сестра. Вчера я убедилась, как легко она разрушает репутацию семьи, чтобы сделать гадость неприятному человеку. Неприятному ей человеку.
Любила ли она жену брата? Надо будет расспросить об этом… Ванессу.
С этим я и уснула, и проспала до самого вечера, потому что когда открыла глаза, то небо в окне было сумеречно-серым.
Хотелось спать ещё, но что-то мешало. Почему я проснулась? Что меня побеспокоило?
— …вы это прекрасно знаете, Десинд, — услышала я мужской, красиво поставленный голос, и рывком села в постели.
Господин Гибастиас! Что он здесь делает?!.
Вскочив, я набросила поверх ночной рубашки платок и приоткрыла двери, не решаясь сразу выбежать в коридор.
Судя по всему, Гибастиас только что вошел, и это его голос разбудил меня. Красивый голос, но от него мурашки бегут по спине. Я поёжилась, когда Гибастиас заговорил снова:
— Это мой сын, вам это известно. Заключим выгодную сделку — я избавляю вашу семью от позорного нахлебника, вы отдаёте мне сына.
Голоса хозяина я не слышала, зато услышала, как заговорила Бонита:
— Тут и суд не нужен, — желчно заявила она. — Мальчишка — вылитый отец. Таких чернявых у нас в помине не было.
— Суд — это крайнее средство, — вкрадчиво произнёс Гибастиас. — Вы же не хотите процесса? Старый позор семьи Десиндов вспомнится, и все будут с удовольствием его обсуждать. В этом городишке так мало интересного…
— Позор нашей семьи? — наконец-то заговорил господин Тодеу. — А вы, значит, не считаете свое поведение позорным?
— Мужчине прощается многое, — по голосу угадывалось, что господин Гибастиас улыбается. — Вы и сами не без греха, Тодеу Десинд, — он засмеялся. — Но ваша служанка и правда очень хороша…
— Попридержите язык, — хмуро посоветовал хозяин, — если не хотите, чтобы я сломал вам нос.
— Вы здравомыслящий человек, — парировал Гибастиас, — и понимаете, что нападение на человека, представляющего интересы короля — Это все равно, что напасть на самого короля. Лучше решить дело полюбовно. Какая сумма вас устроит? Чтобы я сразу мог забрать мальчика?
— Забирайте, — тут же встряла Бонита.
— Он мне не нравится… — раздалось испуганное всхлипывание Логана, и я вылетела в коридор, не подумав, что совсем не одета.
В прихожей, друг против друга, стояли господин Тодеу и господин Гибастиас, а госпожа Бонита крепко держала за руку Логана, который хныкал и просил его отпустить.
— Скажем, тысяча золотых? — предложил Гибастиас. — Вас устроит…
Я бросилась между мужчинами, отталкивая Бониту и сгребая Логана в охапку.
— Вы не сделаете этого, — сказала я дрожащим голосом, глядя на господина Тодеу. — Это бесчеловечно! Не отдавайте Логана, умоляю!
— Вы ещё здесь зачем? — госпожа Бонита в досаде всплеснула руками. — Не вмешивайтесь! Это семейное дело!
Но я не слушала её, продолжая умолять хозяина:
— Не совершайте ошибки, прошу вас! Выплатите мне жалование и позвольте забрать мальчика… Если вам так ненавистен даже его вид, я заберу его с собой. По крайней мере, со мной он будет свободным, и никто не посмеет распорядиться его жизнью.
Лицо у господина Тодеу было каменным, и мне казалось, он смотрит на меня безо всякого выражения.
Значит, вот с кем изменила госпожа Карина… Гибастиас… Я вынуждена была признать, что он мог произвести впечатление. Особенно на провинциальную женщину, которой богатство вскружило голову…
— Тодо, скажи ей! — Бонита дёргала брата за рукав рубашки. — Ты хозяин в этом доме или нет?
— Не совершайте ошибки! — твердила я.
— Мальчик — мой сын, — подлил масла в огонь Гибастиас. — Я намерен заявить права отцовства.
— Успокойтесь все, — сказал господин Тодеу, и его голос перекрыл все наши голоса.
Мы трое замерли, ожидая, что услышим в ответ, а Логан прижался ко мне и мелко дрожал. Я гладила его по голове, и не верила… не верила…
