— Эль кафва, — звучало как поправка. — Это напиток моей родины.
— Эфиопия, — да, он эфиопец — обожжённый солнцем!
— Абассия. Что пьёте вы? Запах очень хороший, — уставился на её руку с ложкой.
Наташа удивилась. Ни одному мужчине здесь напиток не понравился.
— Хотите попробовать? — не дожидаясь ответа, подскочила к полке с кубками, выбирая небольшой, отлила немного и поставила перед арабом. — Только я люблю с леденцом. — Пожала плечами, словно извиняясь, с интересом наблюдая за мужчиной, как он дегустирует питьё. Белые крупные зубы, обнажившиеся в улыбке, трудно было не заметить.
— Очень нравится… Что это, госпожа?
— В самом деле, вам понравилось? — она ответно улыбнулась. Оказалось, очень приятно встретить в этом времени человека разделяющего её пристрастия. — Кофе. Вы же эфиопец. Абассинец. Должны знать. Он растёт у вас на кофейных деревьях. — Что она знала о нём, кроме того, что плоды произрастают на деревьях и его родина Эфиопия? В XI веке его точно в Европе не было. Здесь он появился в первой половине XVI века. В России на век позже. — Плоды похожи на ягоды. Вначале они зелёного цвета, потом краснеют и приобретают фиолетовый оттенок.
— Как вы говорите? — склонил голову, вслушиваясь. Необычный акцент пфальцграфини нравился. И то, как она быстро взяла себя в руки после его неожиданного появления. В страхе с людей спадает личина, обнажая душу. Трусливый сродни шакалу, будет дрожать и заискивать. Храбрец сродни леопарду, будет смотреть в глаза и выжидать. — Это дерево эль кафва. У него такие ягоды. Вот напиток из высушенной оболочки его плодов. — Притронулся к своему кубку.
— Оболочки? — страх исчезал с каждым глотком. Охранник графини не выказывал враждебности и то, что они столкнулись в кухне по одной причине, сближало. — Так это же один и тот же плод! — Девушка выпрямилась на стуле. — У вас компот из оболочки, а у меня питьё из его семян! Зёрна очищены, высушены, затем обжарены и перемолоты. Их нужно заварить и дать настояться. — То, что у неё быстрорастворимый гранулированный кофе — объяснять не стала. Лишнее.
— Откуда вы это знаете?
— Не верите? — она лукаво улыбнулась. — В следующий раз сделайте, как я рассказала. — Я обожаю кофе. Только очень жаль, когда мой закончится, мне негде будет его взять.
— Он есть на моей родине.
Наташа рассмеялась, представив, как шлёпает пешком в Эфиопию за мешком с кофейными зёрнами:
— Да, совсем близко! Samolyot horosho, parohod horosho, a verblyud luchshe! — смеялась, запрокинув голову, замечая, как белеют в темноте зубы чёрного абассинца. Не такой он уж и страшный. Сидит напротив, мирно потягивая свою бурду.
— Не знаю такого языка.
— И не надо, — встала из-за стола. — Спасибо за компанию, простите, не знаю вашего имени. — Махнула рукой. — Уже не нужно. Больше мы с вами никогда не увидимся.
— Шамси Лемма, госпожа Вэлэри. У нас говорят: к старым источникам возвращаются не только ради воды, там встречают друзей и мечты.
А этот эфиопец совсем непрост. Девушка поднималась на свой этаж. Выпитый кофе странным образом подействовал на неё успокаивающе. Широко зевнула, потягиваясь. Не хватало именно сейчас забыться беспробудным сном.
Глава 34
Свернув в коридор, вытаращила глаза. У её двери стоял мужчина. Ошиблась этажом? Думая, что показалось, заморгала. Оглянулась. Нет, её этаж, её дверь. Граф выставил охрану? С чего бы это? Оберегает от Фальгахена. Довольно улыбнулась.
Охранник, увидев госпожу, не скрывая своего удивления, покосился на банку в её руке.
— Вы что тут забыли? — кофе шуршал в жестяной ёмкости, привлекая внимание воина. Ответа Наташа так и не дождалась. Буркнув: — Statuy. — Закрылась в комнате.
Нет, она не легла спать, хотя очень хотелось. Открыв окно, улеглась на подоконник. Свесившись вниз, наблюдала, как занимается новый день. Просыпались птицы. В тихом слегка туманном воздухе слышалось воркование диких голубей на крыше. Неуверенное одиночное треньканье мелких пичужек с каждой минутой усиливалось, становясь смелее и звонче. Показалось солнце. И вот уже хор разномастных птичьих голосов заполнил заросший кустарником и деревьями двор.
У колодца, громко смеясь, гремели вёдрами служанки. Недовольный окрик Берты… Девки подхватились и опрометью бросились к двери в кухню.
Девушка высматривала Яробора, всё ещё надеясь, что увидит его во здравии. Вздыхала горестно, успокаивая себя тем, что парень вспомнит, где её можно будет найти. Да, он её обязательно найдёт. Наташа поможет ему вернуться на родину, в его земли. Родители будут рады, что сын жив.
А вот и граф фон Фальгахен. Он с Дитрихом и четырьмя воинами решительно направился к конюшне. Значит, и ей пора спускаться. Ещё нужно забежать в кухню, прихватить корзину с едой. Кухарка должна была приготовить.
Поднятый с пола рулончик бумаги, бросила в короб. Его она не потянет. Пришлёт прислугу.
Осмотрелась, словно прощаясь. Поправила вязаное пончо, нащупывая в кармане юбки смартфон. Она так и не сделала снимок Герарда и Дитриха. Они её должны проводить. Ирмгард тоже.
Подхватив рюкзак, открыла дверь, наталкиваясь на стражника.
— Госпожа, приказано вас не выпускать, — взявшись за рукоять меча, преградил выход.
Она запнулась от неожиданности, хватая воздух ртом. Задохнулась от возмущения: что происходит?
— Кто приказал?
— Господин, — уставился, не мигая, в её очи.
— Позовите его сейчас же! — перед глазами мельтешили чёрные мошки.
— Не велено.
Захлопнула дверь, жалея, что стражник не получил по лбу.
Рюкзак выпал из ослабевших пальцев. Вот значит как… Он что, думает, что с ней можно так поступить? Это тоже насилие! Она пленница? Пфальцграфиня пленница какого-то графа?! Дикарь! Ну, нет…
Достав из сумочки фонарик, оглянулась на короб с одеждой. Банку с кофе и индийское платье с шалью затолкала в рюкзак и ступила в тёмный коридор хода.
Вышла в левое крыло на этом же этаже. На лестничной площадке столкнулась с Ирмгардом. В первые секунды, приняв его за Герарда, отшатнулась. Лицо парня в сумраке выглядело болезненно бледным. Тёмные круги под глазами и потухший взгляд наводили на мысль о бессонной ночи.
Не успела ничего сказать, как он схватил её, приподнимая, и ни слова не говоря, затянул за угол коридора, приник к губам. Это было настолько неожиданно, что Наташа успела только вдохнуть и замереть. Рюкзак с глухим стуком опустился на пол.
Широко открытыми глазами смотрела в его прикрытые длинными ресницами глаза. Обескураженная, съёжившись, не сопротивлялась.
Поцелуй не был долгим. Прошив девушку разрядом электрического тока, растворился в крови, опьяняя. Так же быстро вице-граф её отпустил и, подняв заплечный мешок, взяв за руку, молча, повёл вниз. Её щёки полыхали, глаза наполнились слезами. Она знала, что нравится Ирмгарду, но только сейчас поняла, что его чувство гораздо сильнее, чем симпатия. Стало не по себе от другого. Её тело отзывалось на прикосновения мужчин этого рода, связанных одной кровью. Теперь она в этом не сомневалась. Похоже, они тоже были неравнодушны к ней.
