— До победы! — взревела ожившая армия. Звонкий девичий голос сделал почти невозможное — нарушил шаманство орков.
— До победы! — вскричала Эйриэн, направляя Арейона вдоль войска. И везде, где она проезжала, этот клич подхватывали и кричали, не боясь надорвать горло. Глаза воинов, полные решимости, вновь блестели, и именно в этот миг эльфийка почувствовала себя настоящей королевой, готовой повести за собой в бой целую армию.
Когда показались первые вражеские воины, их ожидало неприятное огорчение: эсилийцы не только не собирались сдаваться, но и рвались в бой с явным намерением надрать оркам их темные задницы.
Эйриэн сделала свое дело и повела Арейона внутрь рядов, спеша занять место в отряде. Солдаты пропускали ее, провожая радостными восклицаниями:
— Да здравствует королева!
На своем пути она увидела Ивэна.
— Я горжусь- тобой, дочка, — улыбнулся он.
— А я горжусь тобой… папа, — улыбнулась в ответ эльфийка. Эти слова сами собой сорвались с ее губ. Этот человек был с ней с самого ее рождения, он заботился о ней, воспитывал, растил. И если не он ее отец, тогда кто же? Ну уж явно не те, кто бросил ее, когда она была еще совсем ребенком.
Лицо советника озарилось счастьем, он ждал этих слов уже много лет, и вот настал этот радостный день.
— Ты молодец! — обернулся к ней Томас, когда она встала за ним.
— Ваше величество… — с придыханием начал паж за ее спиной.
— Келл, я знаю все, что ты мне хочешь сказать, — оборвала его эльфийка, глядя в вишневые глаза Литавия, которые говорили красноречивее всяких слов.
— Молодец, сестренка, — похвалил Соловей. Эйриэн хотела ответить, но ее внимание привлекло происходящее на другом конце поля. Перед строящимися для боя вражескими солдатами выехал на черном как смоль коне эльф. Эйриэн еще никогда таких не видела: на светлой, почти белой коже незнакомца зияли темные глаза, угольные волосы сверкали, будто по ним кто-то рассыпал пригоршню изумрудов. Он был чертовски красив — правильные черты лица, прямой нос, губы идеальной формы, миндалевидные, слегка раскосые глаза. Идеальнее нельзя ни придумать, ни вообразить. Но эта красота была хищной, такой красивой бывает нападающая кобра или загоняющая добычу пантера.
Мерилин рядом скрипнул зубами, наклонился к королеве и прошептал:
— Я ошибался, сестренка, эльф не может воевать против Гаэрлена. Это только твоя война — война света и тьмы. Но в этот раз я на твоей стороне, потому что буду воевать со своим врагом и, кто знает, может, выиграю от этого даже больше, чем планировал с самого начала.
— Ты его знаешь?
— Да. Познакомься сестренка, с Радулом Калатом из рода Анзет Наруйя[16]. Во всем Гаэрлене не сыщешь более подлой и мерзкой твари. — Глаза эльфа потемнели, когда он произносил ненавистное ему имя.
— Но что ему нужно от меня или от Эсилии?
— Вот этого, сестренка, я не знаю, вряд ли кто-то способен понять, что творится у него в голове. Я подозреваю, что сам он тоже вряд ли это понимает. Просто делает все, что ему захочется.
Легче от этого ответа королеве не стало. Главнокомандующий не ошибся — враги не собирались откладывать битву. Они уже выстраивали ряды и, надо признать, делали это слаженно и споро, сохраняя порядок и дисциплину. Но у них не было щитников с огромными щитами, как у эсилийской армии, не было тяжелых луков, алебард и длинных копий — пронести все это через горы оказалось невозможным, а еще у них не было коней, не считая того единственного, на котором гарцевал перед своим войском темный эльф. Зато у них было численное превосходство и шаманы.
Барабаны били, не переставая, шаманы, пританцовывая и притоптывая, вышли вперед орочьей армии, многочисленные бубенцы на их одеждах позванивали и побрякивали. В руках они сжимали бубны, колотушки и другие неопознанные штуковины, производящие шум и гам. Всего Эйриэн насчитала больше сотни шаманов, тогда как с эсилийской стороны было всего тридцать магов и десяток единорогов. Сорок против ста с лишним, при этом не все маги вообще представляют, с чем они столкнутся.
Шаманы плясали и стучали в бубны, били в барабаны, поднялся сильный пыльный ветер, он дул строго на эсилийскую армию, в небе сами по себе стали набухать грозовые тучи, земля под ногами мелко затряслась. Королева встревоженно вертела головой, наблюдая за изменившейся погодой, ясно было, что все происходящее — дело рук шаманов.
Но тут среди эсилийского войска взвились на дыбы единороги, их мелодичное ржание прозвучало, как звон серебряных колокольцев, тонкие копытца легко ударили по земле, и она успокоилась, ветер улегся, небо прояснилось, но шаманы, кажется, этого не заметили и продолжали свои ритуальные танцы.
То, что поначалу напугало воинов, теперь казалось смешным и нелепым.
— Снять этих балаганщиков, — прозвучал откуда-то приказ.
Второй ряд стрелков, тех, у которых были дальнобойные луки, натянули тетивы и выстрелили одновременно. Стрелы полетели оперенной волной и накрыли шаманов.
Не все из них достигли цели, но несколько орков осталось навсегда лежать на земле.
Эта пусть небольшая, но все-таки победа еще больше укрепила решимость и уверенность эсилийцев.
Радул Калат нахмурил брови, крикнул на шаманов, и они скрылись в рядах солдат, став недосягаемыми для стрел. Темный развернул коня лицом к эсилийцам, его взгляд блуждал, словно выискивая кого-то среди чужих воинов, он скользнул по Эйриэн и остановился на ней. Калан пристально посмотрел на девушку, хищно растянул губы в улыбке, обнажив клыки, по величине не уступающие вампирским, и, взмахнув мечом, выкрикнул команду наступления.
Орки, подбадривая себя боевым кличем, сохраняя строй, оскалившейся железом толпой ринулись вперед. Королева вздрогнула, она была рада, что не находится сейчас в первых рядах. У нее не было уверенности в том, что она бы не побежала, увидев, как на нее несутся вооруженные до зубов орки с рожами, перекошенными от злости. Но воины не дрогнули: щитники стояли так, будто они ногами вросли в землю, а лучники за их спинами посылали стрелу за стрелой. Нападающих накрыло водопадом жужжащей смерти, первый ряд бегущих споткнулся и упал, но остальные, не замедляя хода, двинулись по своим же. Эйриэн зажмурилась, чтобы не видеть, как стальные сапоги крошат живую плоть, втаптывая ее в землю. Споткнулся второй ряд, враги были уже близко, но лучники продолжали стрелять, сея смерть среди врагов. Они отступили лишь, когда оркам оставалось двадцать шагов до щитников — ровно столько времени понадобилось, чтобы поменяться местами с копейщиками и алебардистами. Эсилийская армия ощерилась, как еж, которого неосторожно взяли в руки. Но даже тогда лучники не перестали стрелять, посылая стрелы в гущу врагов. Атака орков захлебнулась, разбившись о передний строй защитников, завязался ближний бой, воины Эйриэн держались, но врагов было больше, задние ряды напирали на передние, и вскоре в обороне появились бреши. Стрелки, почуяв, что запахло жареным, передали луки назад и, взявшись за второе оружие, кинулись на подмогу дерущимся.
