Он помедлил, глядя на меня, потом проговорил:
— Мина, моя кровь по-прежнему течет в твоих жилах. Со временем ты можешь стать вампиром, и тогда этот ребенок не родится. Я просто защищал тебя.
— От чего? — с болью и бешенством закричала я. — От возможности стать матерью? От счастья прожить жизнь, о которой я мечтала, когда была маленькой сиротой? Господь милосердный! Как ты мог? Ты говоришь, будто любишь меня, но никогда не испытывал этого чувства!
— Именно потому, что я люблю тебя, Мина…
— Нет! Ты не любишь никого, кроме себя, думаешь только о том, чего хочешь сам! Это не любовь, а эгоизм. А то, что ты сделал, — чистое зло!
— Мина!..
Мне в голову пришла еще одна мысль:
— Боже! Что из этого было правдой?
— Из чего?
— Из того, что ты мне рассказывал: печальная история твоей жизни, бесконечные объяснения и извинения насчет случившегося с Люси, Джонатаном, с экипажем «Деметры». Что из этого правда? Или ты все придумал, чтобы обелить себя и успокоить меня?
— Теперь ты во всем сомневаешься? — свирепо крикнул он. — Разумеется, это было правдой!
— Откуда мне знать? Ты лгал о себе с первого дня нашей встречи. О чем еще? А! Вся эта шарада, погоня за твоим ящиком по морю и по реке — всего лишь уловка, чтобы привести меня сюда, так?
— Нет, — ответил он, но его мысли сказали «да».
— Ах! Неважно, что правда, а что нет! Ты все равно чудовище, как мне и говорили! Неужели я могла так обмануться, могла помыслить, будто люблю тебя? — Я повернулась и метнулась к открытой двери.
В мгновение ока Дракула загородил мне дорогу и властно спросил:
— Куда ты собралась?
— Домой. К своему мужу. Обратно в Англию, где мне самое место.
— Что ж, попробуй.
Я обогнула его, выбежала за дверь, бросилась по каменному коридору… и резко остановилась. Дракула стоял в тридцати футах впереди меня, в дальнем конце коридора, преграждая выход, и насмешливо улыбался.
— Ты забыла попрощаться, — усмехнулся он.
Я повернулась и в панике побежала в обратную сторону, но вампир ждал меня и там, всего в двадцати футах позади! Я испуганно ахнула. Рядом вилась винтовая лестница. Я ринулась к ней, взлетела по ступенькам и застыла от ужаса. Дракула стоял наверху, скрестив руки, и злобно смеялся.
Я повернулась и бросилась вниз, но Николае оказался и там! Я нырнула в коридор, вернулась, откуда пришла. Мои шаги гулким эхом отлетали от каменного пола, я ловила ртом воздух. У самой двери музыкальной комнаты Дракула внезапно материализовался передо мной и крепко схватил обеими руками.
— Ты не вернешься в Англию, Мина, — прошипел вампир, глаза которого горели алым пламенем, а зубы и ногти стали длинными и острыми. — Ты больше не увидишь мужа, будешь моей, даже если мне придется убить тебя здесь и сейчас и удержать силой. Ты моя судьба! Мы связаны кровью!
Его клыки устремились к моему горлу. Я завопила и рванулась.
Это кровь стучит в ушах или раздаются шаги на лестнице?
В миг, когда зубы Дракулы коснулись моей плоти, я, к своему изумлению, услышала голос Джонатана:
— Отпусти ее, изверг!
Вампир удивленно поднял глаза. Внезапно Джонатан очутился рядом с нами. Его нож кукри ослепительно вспыхнул. Последовала борьба, лязг железа. Дракула поднял Джонатана в воздух и швырнул о стену коридора. Тот скользнул на пол, оглушенный и неподвижный.
Я в ужасе смотрела на происходящее, затем возобладал инстинкт. Я заметила, что на полу музыкальной комнаты за моей спиной валяются длинные острые куски дерева — обломки крышки рояля. Я бросилась внутрь, схватила один из них и выставила перед собой как оружие. Дракула последовал за мной. Он бросился на меня с диким ревом и сам насадил себя на деревянный обломок.
Вампир закричал от шока, изумления и боли, упал на колени, истекая кровью и цепляясь за деревянный кол, словно намереваясь его вырвать, но, похоже, ему не хватало сил. Он медленно осел на пол и застыл. Мгновение я тоже не могла пошевелиться, поскольку у меня на глазах под его телом растекалась лужа крови. Николае быстро старел, превращался в скрюченного морщинистого старика с восковым лицом.
Я услышала мучительный вопль и поняла, что он был исторгнут из глубин моего собственного сердца.
Боже! Что я натворила? Он умирает, я убила его! Меня затопил жар внезапного раскаяния, слезы брызнули из глаз. Затем мой взгляд упал на Джонатана, который лежал в коридоре без чувств, если не мертвый! Мой муж пал жертвой Дракулы. Я подумала о невинном ребенке, который рос во мне, обязательно должен был родиться, и поняла, что поступила правильно. Но я еще не закончила. Осталось последнее, самое отвратительное.
Нож кукри лежал в проеме двери. Ничего не видя от слез, я схватила его, упала на колени у распростертого тела Дракулы и приставила ужасное лезвие к его горлу. Он взглянул на меня, не в силах пошевелиться, — древний, иссохший старик, которого можно было узнать лишь по пронзительным синим глазам. Когда наши взгляды встретились, я увидела глубокое раскаяние и боль, как если бы его человеческая сторона наконец взяла верх.
— Прости меня, Мина, — с огромным усилием прошептал он. — Я любил тебя слишком сильно.
Я заколебалась. Он снова стал собой. Злоба превращала Николае в того монстра, который его создал, и все же в нем оставалось столько хорошего. Я не перестала его любить. Разве могла я убить своего возлюбленного?
Я всхлипнула и опустила нож. Мое сердце разрывалось на части.
— Я не могу.
— Можешь! — страстно прошептал Дракула. — Я не принадлежу этому миру, в отличие от тебя. Не сожалей ни о чем. Живи за нас обоих той жизнью, которую у меня отняли!
Слезы заструились по моим щекам, я покачала головой и выдавила:
— Нет. Нет.
С невероятным усилием он поднял руку и крепко накрыл мою ладонь. Мы вместе сжимали нож.
— «Забава наша кончена, — тихо, запинаясь, процитировал он, глядя мне в глаза. — Актеры… как уж тебе сказал я, были духи и в воздухе растаяли, как пар… Вот так, как эти легкие виденья… исчезнут и, как облачко, растают».[25]
С неожиданной силой он вспорол себе горло огромным ножом. Лезвие вонзилось в плоть. Алая кровь взметнулась струей. В мгновение ока его тело рассыпалось в прах и исчезло.
У меня подкосились колени. Я рухнула на пол, в ошеломленном неверии глядя на лужу крови перед собой.
Дракула был мертв.
Я заплакала, но времени горевать не было. Я с трудом встала, подбежала к Джонатану, опустилась рядом с ним на колени и в тревоге заключила в объятия. К моему огромному облегчению, я убедилась, что он еще дышит. Вновь и вновь я целовала его, называла по имени и ласково касалась лица. Вскоре он открыл глаза. Замешательство мужа быстро сменилось беспокойством.
