Ознакомительная версия. Доступно 29 страниц из 143
Понимая, что в любой момент может поступить приказ о командировке в Чечню, решил воспользоваться длинными выходными и на Рождество рванул на пару дней к матушке. Ведь неизвестно, удастся ли ещё свидеться. Приезд оказался, кстати, так как колонка во дворе перемёрзла, и мама в качестве воды топила снег. Сосед Николай Гаркавый одолжил солярку и я, спустившись в низ колодца, обмотал трубу пропитанной ею паклей. Дальше произошёл комичный эпизод, напугавший маму и соседей. Поджигая паклю, я видно переборщил с «пропиткой». Раздался громкий хлопок, и окружающие с ужасом лицезрели, как весь в саже вместе с мощным снопом пламени, горе-сантехник в моём лице факелом вылетел из колодца. Мама закричала, но всё закончилось относительно благополучно. Повезло, что основной столб огня прошёл чуть в стороне, задев меня лишь по касательной. Зато вода пошла свободно. Да и небольшие ожоги с помощью народных мазей и чудных рук мамы почти сразу исчезли. Вечером уже сидел в компании дружной и хлебосольной семьи Виноградовых. Глава собственноручно построенного большого дома Коля вместе с супругой Галей, сыном Сашей и дочерью Аллой радостно привечали многочисленных гостей и сыпали шутками и прибаутками. Громко стуча посохами, одетые во всякие вывернутые овчинные полушубки, зашли в масках ребятишки и начали колядовать. Вспомнив, как сам в детстве ходил с друзьями во главе с Колей Банниковым и хором декламировал: «Коляд, коляд-колядиця. Добра с мёдом паляница», насыпал им в мешок горсть монет. Застолье было в разгаре, когда дошла очередь и до меня слово сказать. Наспех собираясь в поездку, я привёз из Москвы бутылку «Столичной», которую захватил в гости. Глядя на это название водки, созрел соответствующий тост. Дословно сказал: «Дорогие друзья! С Рождеством Христа, поздравляя вас, предлагаю выпить «Столичную», привезённую мной из Москвы в качестве подарка от русского, украинскому народу!». Все захлопали, залпом осушили бокалы, и с немым ужасом уставились на меня… Рядом сидевший инженер водочного завода «Златогор» в Золотоноше, первым прохрипел: «Да это же спирт! Предупреждать надо». Оказалось, в спешке я из Москвы привёз в бутылке «Столичной» чистый спирт, используемый женой для установки банок… Такие вот дела. Мама в первый день не отходила от привезённого мною ей телевизора, из которого, сгущая краски, в захлёб демонстрировались ужасы начавшейся войны в Грозном. Провожая меня, она со слезами в глазах просила не ездить на эту проклятую войну.
Воевать – так воевать, но с кем и где истинный враг? В Чечне или в Кремле? А может, в Вашингтоне?
Сразу подчеркну, что, несмотря на «пьяные» решения верхушки власти развязать кровавую бойню в Чечне, наши многострадальные низы из числа военнослужащих российской армии всё равно бы исправили их «загогулины» и в кратчайшие сроки принудили Дудаева к сдаче. Тысячам солдат, офицерам и генералам ФС на передовой требовалось только одно – теперь не мешайте нам сделать своё дело за ваше головотяпство. К сожалению, подобные грязные войны сплошь и рядом сопровождаются примерами как героизма военнослужащих, особенно взводно-ротного звена, так и халатностью, пренебрежением к жизням подчинённых со стороны отдельных высших командиров. Отсутствие или размытость нравственного мотива защиты Отечества в таких войнах притягивают всякого рода авантюристов, для которых возможность пострелять и пустить кровь противнику, является способом получения адреналина и похвальбы. Это касается не только тысяч наёмников, собранных в странах дальнего и ближнего зарубежья, и направленных иностранными спецслужбами на помощь Дудаеву, но и десятки военных-контрактников, которые без разбора свирепствовали на полях войны в Чечне. Пока «наше» телевидение злорадствовало, демонстрируя эпизоды массовой гибели за первые дни боёв в Грозном нескольких сотен военнослужащих Федеральных сил, сотрудники моего отдела наращивали усилия по недопущению терактов в столице и в других, близлежащих к Чечне регионах. Проведём мы пару сложных операций по срыву незаконных поставок оружия чеченским боевикам, активизируем и ускорим реализацию нескольких ведущихся разработок. Решили и главную на тот период задачу, не допустив в Москве и регионах страны создания Дудаевым «пятой колонны» из членов преступного сообщества «ЧО» для осуществления диверсий в тылу. Её лидеры и авторитеты лишь в самой Чечне воевали, да и то кто за Дудаева, а кто на нашей стороне.
К средине февраля, несмотря на страшные потери, на неразбериху и отчаянное сопротивление, в результате неимоверных усилий и массового героизма наших солдат и офицеров Грозный был в основном захвачен. Любимого в войсках генерала Л. Рохлина власть тут же представит к званию Героя России. От награды он откажется, объяснив тем, что в Чечне идёт гражданская война, а ещё в послереволюционную «гражданку» высшее офицерство беляков не принимали орденов и медалей. Ведь кровавая бойня идёт между одной частью народа России против другой.[476] Бои ещё периодически вспыхивали в отдельных районах, но под руководством командующего ОГФВ генерала А. С. Куликова столицу Чечни начнут планомерно зачищать военнослужащие ВВ МВД. 15 февраля по центру Грозного шёл назначенный ещё в средине декабря в Моздоке начальник УФСБ по ЧР военный контрразведчик полковник Г. К. Хоперсков. В этот день руководство ФСБ сообщит Указ ПРФ о присвоении ему звания генерал-майора. Глядя на зарево ещё горевших кое-где домов, он поделится новостью с группой генералов ставки. Один из них, назначенный комендантом Грозного, снимет с себя и вручит Хоперскову генеральские погоны. Так поступают настоящие, а не придворные генералы. Имея на то время всего пару машин и несколько подчинённых, генерал Хоперсков с трудом подыщет для управления полуразрушенное здание и приступит к укомплектованию отделов. Встретимся с ним через два месяца.
На фоне тревожных сообщений с «фронта», по коридорам Лубянки распространилась весть об отказе АОБГ московского УФСК выехать в командировку в Чечню. Все по разному, и даже скорее равнодушно отнеслись к этому ранее беспрецедентному для органов безопасности случаю. Зная предысторию того, как Савостьянов несколько раз подставлял этих сотрудников, также не осуждал их. Для себя же решил, что с окончанием активной фазы боёв обязательно съезжу туда со своей группой сотрудников. Буквально через неделю после отказа «москвичей» от командировки, очухались кадровики и от сотрудников всех управлений Лубянки потребовали написать рапорт о готовности поехать в Чечню. К моему удовлетворению в отделе не нашлось «отказников». Вернулись из первой командировки сотрудники АОБГ нашего управления, где они с честью выполнили ряд специальных задач, участвуя в боевых столкновениях с боевиками. В этот раз награды на удивление быстро дошли до повоевавших офицеров, которые по традиции организовали соответствующее «чаепитие» с приглашением своих внештатных сотрудников и руководителей ведущих отделов. Сидя за столом, мы с Гусаком уважительно поглядывали на молодого и недавно прибывшего в АОБГ старшего лейтенанта, получившего огнестрельное ранение и награждённого медалью «За отвагу». Вспомнив традиции, заложенные ещё на фронтах Отечественной войны, сотрудники АОБГ опустили свои медали в потёртый солдатский котелок, наполненный русским народным напитком, изобретённым Менделеевым. Котелок пошёл по кругу, а меня почему-то пронзила мысль: «Понятно, что ребята герои и молодцы. Но как бы отнесся мой отец-фронтовик, так рано ушедший из жизни, к тому, что на территории бывшего СССР, а теперь и России заполыхала фактически гражданская война? По вине лживых политиков и предателей у власти мы вынуждены воевать с частью своего же народа в лице чеченцев?». Отчаянно и смело действовал в Чечне и сотрудник УСО ФСБ майор Сергей Ромашин, которому вручили медаль «За отвагу» и представили к награждению боевым орденом. В это время сообщения СМИ о сотнях погибших в Чечне наших бойцов мы воспринимали с горечью, но лишь сопереживали трагичность этой беды для их родных и товарищей. Внезапно война полыхнула смертью моего близкого сослуживца. 25 февраля во время участия в спецоперации, в результате чудовищного взрыва погибнет старший оперуполномоченный отдела ВКР ОДОН майор Г. М. Медведев. Вместе с ним оборвутся жизни ещё 30 солдат и офицеров этой спецгруппы ОДОН и Кемеровского ОМОНа. Стоявший рядом с Медведевым оперуполномоченный ОДОН капитан В. Е. Сычёв, получит сильнейшую контузию, ожоги и потеряет сознание. В колонном зале ГДО дивизии имени Ф. Э. Дзержинского никогда до этого не стояло сразу так много гробов, большинство из которых были наглухо закрыты и со стеклянными окошками. От рыданий родных и близких, невозможно было сдержать слёзы и нам, даже тем, кто уже многое повидал на своём веку. Вдруг, раздался крик жены Медведева. Лиля Константиновна, обращаясь к стоящим рядом сослуживцам, простонет: «Это не мой муж! Там другой человек лежит!». Утешая её, капитан Понькин, бывший в числе сотрудников, опознающих погибших на месте взрыва, скажет ей горькую правду: «Лиля! Это точно Гриша. Всё что мог я собрал, включая его офицерский жетон». Глядя на них, мелькнула мысль: «Вот бы сюда С. В. Степашина, сыпавшего во время обеда в Моздоке шутками, поддерживая кашу-авантюру с Чечнёй, и бросая в смертный котёл своих подчинённых. Пусть посмотрит в глаза простой учительнице-Лиле и попытается объяснить, за что он сделал её вдовой, оставив с двумя детьми выживать в кризисной и многострадальной России!».[477]
Ознакомительная версия. Доступно 29 страниц из 143
