– И ты не отходил от меня целый вечер, точно приклеенный, пока мы не легли спать. Помню, я еще подумала: «Как странно он ведет себя этим вечером – не посмотрел, как обычно, программы четвертого канала[60], не вышел выпить пива перед ужином…». Казалось, тебе хотелось только говорить со мной. Но тогда я ничего не заподозрила… просто порадовалась столь лестному вниманию.
После шести месяцев недоверия я по-прежнему любила тебя.
– А когда мы улеглись в кровать, ты читал книгу целую вечность – гораздо дольше, чем обычно. Видимо, вы с Джеки заранее договорились о времени?
Почувствовав, как сместились волосы на моем затылке, я поняла, что Кит кивнул. Немного помедлив, я ждала, что он что-то скажет, но услышала лишь его прерывистое холодящее дыхание.
– Видимо, вы хотели, чтобы это произошло глубокой ночью, – размышляя вслух, предположила я. – Хотели, чтобы труп и кровь быстро появились и исчезли – они предназначались только для моих глаз.
Я застряла на какой-то непонятной мысли, но заставила себя продолжать говорить.
– Джеки зашла на тот сайт и около часа ночи заменила исходный тур на эту фальшивку. Наверняка она следовала твоим подробным инструкциям. Она могла бы ничего не взламывать, правда, но тогда никто не подумал бы, что на сайте побывал хакер. В час ночи ты притворился спящим, точно зная, что я буду делать и что именно мне предстоит увидеть. – Меня вновь охватила ярость, слегка прорвав чувство страха. – Интересно, какое чувство испытываешь, сознавая, что держишь меня в полном неведении?
Нож дернулся в сторону, оцарапав мне шею. Вниз потекла тонкая, как слеза, струйка.
Неужели это лучшее, что ты можешь сделать?
Если он хочет, чтобы я замолчала, ему придется убить меня.
– Неужели ты лежал в кровати, дожидаясь моего крика?
Сейчас я уже не помнила, кричала ли тогда. Надеюсь, что не кричала, если именно крика ждал Кит. Надеюсь, я разочаровала его.
– Ты понимал, что я разбужу тебя, как только увижу тот кошмар. Не могла же я оставаться в одиночестве, увидев… такое посреди ночи – естественно, мне пришлось разбудить тебя. Ты мог бы заключить беспроигрышное пари, что я не захочу больше и близко подходить к своему компьютеру, что пошлю тебя одного взглянуть, что сама не в силах буду больше видеть того ужаса.
– Я знал… ты войдешь туда снова только после того, как… как я скажу, что там ничего нет, – прошептал мой муж.
Он выговаривал это признание, странно запинаясь, словно мучился, подбирая слова на новом для него языке, внезапно забыв свой родной язык: язык нормального, здравомыслящего человека.
– Ты вошел в кабинет, закрыл мой тур, открыл свой собственный, выложенный на экран лэптопа, и начал его смотреть, – цепенея, продолжила я. – А мне крикнул, что смотришь на изображение гостиной, но не видишь там никакой мертвой женщины.
– Замолчи, – выдавил Кит глухим усталым голосом. – Тут нет никакой моей вины, – вдруг заявил он. – Ни я, ни ты, ни Джеки – никто ни в чем не виноват.
Есть ли у меня шансы вырваться от него? Нет. Пока нет. Кит по-прежнему прижимает меня к себе, обхватывая мою талию. Может, позднее, когда он простоит в такой позе достаточно долго и его руки начнет ломить, я смогу вырваться? Если я начну дергаться сейчас, то у меня, возможно, не будет другого шанса – он может решить, что надо ускорить события.
Долго ли он пробыл здесь с Джеки до того, как убил ее?
– Почему исходный тур уже стоял наготове на экране компьютера? Разве не проще было послать Джеки сообщение, чтобы она сама вернула его обратно? – размышляла я вслух, спрашивая себя, а не Кита.
Я спрашивала того, кому доверяю, и когда ответ появился сам собой, мне показалось, что я обманулась, что, должно быть, опять ошиблась. С чего вдруг я что-то поняла, если не понимала этого раньше?
В голове у меня звучит голос Элис: «Обычно искомое само приходит к нам. Вопрос только в том, как долго оно будет доходить до нашего сознания».
– Значит, ты действительно послал сообщение Джеки, – уверенно произнесла я. – Ты услышал мой крик или звук разбившегося стекла, когда я неловко сшибла со стены сертификат «Нулли» – так или иначе, ты понял, что я увидела то, что нужно, и тогда отправил ей сообщение. Но ты опасался, что она не сумеет достаточно быстро заменить тур на исходный, верно? И не хотел рисковать, позволив мне еще раз увидеть то женское тело?
– Замолчи, Кон.
В голосе Кристофера я услышала мольбу. Но ему же не было никакой нужды ни о чем просить! Вся власть была в его руках так же, как и нож.
– Если я не увижу его второй раз, – игнорируя просьбу, продолжила я, – то будет легко убедить всех, что он мне пригрезился: эфемерный зрительный бред исчез в мгновение ока. Тебе хотелось, чтобы именно так все и подумали – полиция, моя родня, Элис… Хотелось дать мне понять, что весь мир против меня, что никто не верит мне… Однако… – Я запнулась, осознав изъян в последних рассуждениях. – Джеки. Она вдруг появилась на сцене. И заявила, что видела то же самое. Только после ее появления Иен Гринт серьезно отнесся к этой истории.
Бессмыслица какая-то. Если Кит и Джеки хотели, чтобы мне никто не поверил…
– Замолчи! – крикнул Кит, внезапно перейдя к активным действиям. Поднявшись с пола, он потащил меня за собой. Я пыталась создать достаточно много шума, чтобы помешать ему, пока он тащил меня к лестнице, но охваченная ужасом, смогла издать лишь протяжный тихий стон. Неужели я думала, что смогу сдерживать его вечно? Могла бы я заставить время остановиться, продолжая говорить? Мне удалось вытянуть руку и ухватиться за нижнюю балясину, за ту самую белую кнопку, но Кит резко дернулся в сторону, и я невольно отпустила ее, а он опять грубо потащил меня наверх, переставляя со ступеньки на ступеньку. Мои руки и ноги безжизненно болтались, точно у тряпичной куклы.
Успел ли он придумать, как поступит теперь, или уже давно разработал какой-то план? Неужели он намерен дотащить меня до одной из спален? Рот мой заполнился горькой слюной. Похоже, меня подвел и глотательный рефлекс – мне и дышать-то едва удается!
На лестнице зловоние значительно усилилось, и Кит явно запаниковал. Я почувствовала его страх, когда он передался мне, словно электрический заряд от его содрогнувшегося тела. Ему не хотелось подниматься туда. Он потерял самообладание. Лезвие ножа по-прежнему касалось моего лица, хотя я и пыталась отстраниться от него, вертя головой. Кит вдруг начал бормотать извинения, безостановочно: «Прости, прости, прости…» Я же была слишком напугана, не могла произнести даже слова, не способна была сказать ему, что в данном случае для прощения не хватит и ста тысяч извинений.
– Это не твоя вина, ты ни в чем не виновата, – продолжал лепетать он. – Я покажу тебе, кто во всем виноват.
