У меня начали стучать зубы. На улице ведь по-прежнему было жарко? Невероятно, но я замерзла. От Кита тоже несло холодом. Заморозили друг друга до смерти.
– Мы потеряли попусту чертовски много времени, – печально заключил мой муж.
Похоже, он имел в виду, что мы начали терять время с две тысячи третьего года, с наших поисков дома.
Прошло семь лет. Пролетело, и вот время закончилось. Нет больше ни прошлого, ни будущего, нет смысла и говорить о них. Не существует ничего, кроме настоящего, кроме страха смерти и безмолвия, наваливающегося на меня, кроме удушающей тишины, растекающейся кровью.
Кровью, исчезнувшей, когда Кит сел к компьютеру взглянуть на нее.
Я резко вздохнула. Понимание обрушилось на меня, не оставив времени на сомнения. Исчезла не только кровь. Я попыталась отбросить страх и привести мысли в порядок, но осознала, что приводить в порядок нечего – голова моя заполнилась зрительными образами, словно передо мной прокручивался видеофильм: Кит сидит за моим письменным столом, глядя на экран лэптопа. Я стою за его спиной, боясь того, что вновь увижу ту жуткую картину, хотя он и говорит, что ее уже нет, а на полу в разбитой рамке валяется свидетельство регистрации фирмы «Нулли»…
– Я поняла, как ты сделал это, – сказала я. – Все постоянно спрашивали меня, почему же ты не увидел женского тела, просматривая открытый мною тот же самый виртуальный тур. И мне все хотелось найти объяснения того, как такое могло случиться.
Кит тихо хмыкнул. И я как-то догадалась, что он улыбнулся.
Я почувствовала, как изменилось выражение его лица, не видя его: означает ли это, что я знаю этого человека?
– У тебя появилась интересная версия, – заметил он. – Виртуальный тур с переменным вариантом, появляющимся всего один раз каждые сто или тысячу циклов.
– Хотя и ошибочная, верно? Ты просто смотрел другой тур. Ты первым вошел в кабинет, а я осталась за дверью.
Я тряслась от ужаса на лестничной клетке. Слушала за закрытой дверью недовольное ворчание Кита: «Потрясающе! Всю жизнь я мечтал взглянуть глухой ночью на чужую посудомоечную машину».
– Ты закрыл все, – продолжила я, – и тот тур тоже. Ты вообще вышел из Интернета. Один щелчок мыши, и все исчезло. Ты заранее выложил на рабочий стол монитора другой, готовый для просмотра видеотур – изначальный вариант. – Ты получил его от нее, от Джеки. – И запустил его вторым щелчком. И там уже не было той гостиной, не было никакого женского тела.
Кит хранил молчание. По-моему, он перестал улыбаться.
– Когда я вернулась в кабинет, на страничке, окружавшей виртуальный тур, уже не было логотипа «Золотой ярмарки». А до того, как я разбудила тебя, у меня был открыт вебсайт «Золотой ярмарки». Там и адрес был указан – «Бентли-гроув, дом одиннадцать» – и логотип «Золотой ярмарки».
Почему же моя память так долго таила эту подробность?
Потому что ты не могла сразу увидеть всего. И сейчас ты не можешь видеть лица твоего мужа, когда он держит нож перед твоим собственным лицом.
– Когда ты, рассердившись на меня, вернулся в постель, я опять уставилась на экран и тупо пялилась на него несколько минут. Просматривала комнату за комнатой, постепенно появлявшиеся на экране. И всякий раз, когда появлялась гостиная, все оставалось по-прежнему – никакого женского тела. Потом я закрыла этот тур – твой тур. Решила начать по новой, проверить, не изменится ли что-нибудь. Тогда я думала лишь о том, как же могла исчезнуть та мертвая женщина. Я не задавалась вопросом, почему мне пришлось вновь выйти в Интернет, – я действовала почти машинально.
– Ты не разбудила меня, – тихо произнес Кит.
Разумеется, не разбудила.
– Конечно. Ты не спал. Просто весьма убедительно изображал спящего.
Твое глубокое замедленное дыхание, неподвижность… Вы оба, и ты, и Джеки, притворно лежали неподвижно. Обманчивая неподвижность…
– Ты знал, что я ездила в Кембридж по пятницам искать тебя, искать доказательства твоей другой жизни в доме одиннадцать по Бентли-гроув. Должно быть, ты узнал об этом задолго до того, как я призналась тебе.
Из тьмы заблуждений, окружавших меня в этой истории, я шаг за шагом продвигалась к свету понимания. Хотя по-прежнему не понимала толком значения некоторых деталей, не могла осознать полной картины. Словно проливая свет на один фрагмент, я одновременно пыталась связать его с другими, уже проявленными, чтобы в итоге собрать их вместе.
– Ты ездила не каждую пятницу, – заметил Кит. – Уж это-то я точно знал. Иногда по четвергам ты изрядно нервничала – и спрашивала меня, когда утром я уезжаю в Лондон и когда вернусь домой вечером. Тебе хотелось выяснить, много ли времени есть у тебя в запасе.
Закрыв глаза, я вспомнила месяцы того ужасно утомительного притворства – выдумки разных мотивов для сокрытия одной реальной причины. А оказывается, не стоило даже волноваться.
Видимо, больше уже вообще нет нужды волноваться, никогда.
Нет. Надо продолжать говорить. Продолжать разматывать эту историю, не теряя ни малейшей возможности. Кит так долго и так упорно старался отгородить меня от своей реальности. Мне необходимо разрушить этот барьер. Мы же собираемся умереть здесь вместе – хотелось бы успеть пожить, пусть недолго, в одном с ним мире.
– Джеки точно знала, когда дом одиннадцать по Бентли-гроув выставили на продажу. Она ведь работает на Идена Фиггза. Работала, – поправилась я. – Она могла узнать все подробности. Вы оба знали, когда я поехала в Кембридж в ту пятницу, что я впервые увижу вывеску «Продается» на этом доме и мне отчаянно захочется заглянуть в него. Я звонила им, ты знаешь.
– Кому? – Кит приблизил нож к моему горлу.
– Идену Фиггзу. – Я вдруг услышала громкий безумный смех, не сразу осознав, что смеюсь я сама. – Мне хотелось, чтобы мне быстрее показали этот дом. Ответившая мне женщина сказала, что сейчас все заняты, поскольку обычно их клиенты договариваются о просмотрах заранее. Наверное, я разговаривала с Джеки?
Кит промолчал, и я поняла, что моя догадка верна. Я поежилась: холодное дуновение щекотало мне шею.
– Ты знал, что, вернувшись домой, я сразу полезу в Интернет искать эти фотографии. Именно поэтому… – Я умолкла, осознав какой-то непонятный прокол в моей версии событий. Потом до меня дошло, в чем дело. – Откуда ты узнал, что я не заходила в интернет-кафе? Я ведь думала об этом. Если б мне удалось узнать, где находится…
– Мы полагали, что ты можешь зайти туда, – ответил мой муж.
Мы. То есть Он и Джеки.
– Но не сочли это важным. Мы догадывались, что, придя домой, ты опять попытаешься как можно быстрее отыскать сведения в Интернете. К тому времени ты стала настолько подозрительна и одержима этим домом, что одного просмотра тебе явно не хватило бы – ты обязательно захотела бы проверить все еще раз, на тот случай, если вдруг чего-то не заметила.
