— У нас нет времени на пререкания с тобой, — ответила Кардинал. Она сняла сумку с одеждой со своей руки и, возвышаясь надо мной, стала расстегивать на ней молнию.
— Не веди себя как ребенок, Анита, — попросила Менг Дье, опускаясь коленями на пол и доставая из пакета обувные коробки.
— У тебя великолепная кожа. Много косметики не потребуется. Ты будешь готова через двадцать минут или даже раньше, — заметила Кардинал, вытряхивая платье из сумки. Оно было коротким, как я и боялась, но главной проблемой было то, что черный материал от декольте до подола был совершенно прозрачным. Черные, переливающиеся на свету, блестки были беспорядочно разбросаны по подолу и юбке, и немного на лифе.
— О, не смотри с таким возмущением, — вздохнула Менг Дье и вытащила со дна сумки с обувью черное нижнее белье.
— И куда мне в этом засунуть оружие? — поинтересовалась я.
— Если тебе сегодня понадобится пушка, считай, что мы проиграли, — сказала Менг Дье, передавая белье Кардинал.
— Я уже проиграла, — вздохнула я.
Менг Дье посмотрела на меня снизу вверх, продолжая стоять на коленях.
— Анита, ты должна войти туда под руку с Жан-Клодом и продемонстрировать свое платье, нашу позицию и все, что потребуется. Если бы я могла, то сделала бы это, но не я — его леди, а — ты. — В последней ее фразе прозвучала настоящая горечь, а также подтекст, что если бы она была его леди, все было бы гораздо проще.
— Снимай одежду, — сказала Кардинал.
— Насколько я все это возненавижу? — поинтересовалась я.
— Ты не представляешь, через что нам пришлось пройти, чтобы получить эти вещи. Нам пришлось послать за покупками, потому что мы не можем выходить в дневное время, — заметила Кардинал. — Охранники, возможно, хороши в своем деле, но купить нормальную женскую одежду им не по силам. Видела бы ты все то дерьмо, с которым они вернулись. Анита, это — самое лучшее из того, что было. Большинство платьев не подойдут под твои формы. Для любой из нас они бы подошли, но как только грудь превышает чашечку C, она становится настоящей проблемой для коктейльных платьев.
— У меня есть платья, — возразила я.
— Платья прошлого сезона? Или, храни нас, небеса, трехсезонной давности? Ты никогда ни от чего не избавляешься, пока оно тебе подходит, — заметила Кардинал.
— А зачем мне это делать?
Две женщины обменялись взглядами.
— Подожди, пока увидишь, что наденут другие женщины, — фыркнула Менг Дье, — Тогда ты поймешь.
Я посмотрела на Жан-Клода.
— Они пришли, чтобы произвести впечатление, ma petite. И они будут выглядеть привлекательно.
— Как им удалось так быстро достать новые платья? — поинтересовалась я.
— У них они были, — сказала Кардинал и начала вытягивать мою рубашку из моих джинсов.
— Я сама, я сама!
— Тогда — вперед, — сказала она.
Менг Дье приложила обувь к платью, которое висело у нее на другой руке.
— Большинство женщин стараются купить, по крайней мере, одно хорошее платье в сезон, поэтому в нужный момент они у них есть, Анита. Так поступают все нормальные люди, у которых есть деньги. Некоторые женщины полностью меняют свой гардероб один или два раза в год.
— Мне нравится моя одежда, к тому же иногда то, что модно в этом сезоне, просто уродливо.
Я сняла свою наплечную кобуру, и сначала протянула ее Жан-Клоду, но затем передумала и нехотя отдала ее Никки. Мне пришлось оттолкнуть руки Кардинал от моей рубашки, чтобы самостоятельно стащить ее через голову.
— Видишь, я же говорила, что у нее хорошее белье, — воскликнула Кардинал.
— Рада подтвердить твою догадку, — сказала я, даже не пытаясь скрыть сарказм в голосе.
— Ты можешь одеваться как парень, но на тебе всегда действительно отменное белье, — заметила Кардинал. — Мы на это и рассчитывали.
— Охранники не смогли бы купить нижнее белье, — сказала Менг Дье, подымаясь с обувью в одной руке и платьем в другой.
— Поторопись, Анита, — скомандовала Кардинал.
Я не хотела торопиться. Платье мне не нравилось.
Мика поцеловал меня в щеку. Он был одет в сшитый на заказ костюм из мягкой черной кожи. А белизна его рубашки выгодно оттеняла его летний загар. Расстегнутый воротник открывал следы укусов на шее. Идея заключалась в том, что мы все собирались выставить напоказ следы вампирских укусов, тем самым демонстрируя, что лучшие из нас принадлежат Жан-Клоду. Это был способ подчеркнуть, что он все еще был нашим мастером, несмотря на то, что многие метафизические штуки с тиграми, казалось бы, шли, в основном, от меня.
— Ты как, в порядке? — поинтересовалась я у Мики.
— Анита, после событий прошлой ночи и того, что произошло в Атланте, я бы сам надел платье, если бы это помогло нам сохранить нашу безопасность.
Жан-Клод посмотрел на меня, и в этом взгляде была какая-то тяжесть, и печаль, и просто потому, что это был он, я взяла его за руку.
— Если бы я действительно думала, что платье поможет нам остаться в безопасности, я бы не возражала против него.
Мика поцеловал меня.
— Анита, я когда-нибудь просил тебя сделать что-то просто так?
Я задумалась и покачала головой.
— Сейчас я прошу тебя… — он выглядел грустным.
— Я что-то пропустила? Что-нибудь еще произошло?
— Анита, сейчас вечер. У нас осталось около шести часов до полной темноты. Что бы мы ни собирались сделать с тиграми, мы должны закончить это до наступления темноты.
— Но в Европе светлое время суток не совпадает с нашим, — возразила я.
— Если они находятся под землей, ma petite, Совет не станет спать долго. Они ждут наступления темноты у нас, а не у себя, — пояснил Жан-Клод.
— Ричард сейчас в другой комнате, и на нем надето чертовски намного меньше, чем на мне. Он смирился и принимает гостей, в то время как все остальные держат тебя здесь за ручку. А ты собираешься прийти в ярость из-за того, что у тебя прозрачное платье. Анита, дорогая, — и Мика сжал мои руки своими, — Ричард делает то, что нам нужно, разве ты можешь поступить иначе?
Я вздохнула:
— Мне очень жаль, ты прав. Я просто не эксгибиционист, чтобы… О, черт, Мика. Мне просто неловко предстать практически обнаженной перед целой комнатой незнакомых людей.
