Вдруг скала рухнула под ним. Гаттерас исчез. Отчаянный вопль его товарищей долетел до вершины горы. Прошла секунда – целое столетие! Доктор уже решил, что его друг погиб, навсегда исчез в жерле вулкана.
Но в тот момент, когда Гаттерас падал в пропасть, к нему подоспел Алтамонт и подхватил его. Через полчаса убитые горем товарищи несли на руках потерявшего сознание капитана брига «Вперед».
Когда он пришел в себя, доктор стал с тревогой вглядываться ему в глаза. Но Гаттерас смотрел на него невидящим взглядом, как слепой.
– Великий Боже! – вскричал Джонсон. – Да он ослеп!
– Нет! – ответил доктор. – Друзья мои, мы спасли только тело Гаттераса. Его душа осталась на вершине вулкана. Рассудок его помрачился.
– Он помешался! – в ужасе воскликнули Джонсон и Алтамонт.
– Да, – ответил Клоубонни.
И крупные слезы покатились из его глаз.
Глава 26
Обратный путь на юг
Таково было печальное окончание похождений капитана Гаттераса. Через три часа доктор, Алтамонт и двое моряков сидели в пещере у подошвы вулкана.
Необходимо было принять какое-то решение. Спросили мнение доктора.
– Друзья мои, – сказал он, – не следует задерживаться на острове Королевы. Перед нами свободное море, провизии у нас достаточно. Мы должны как можно скорее добраться до форта Провидения, там мы и пробудем до весны.
– Я тоже так думаю, – ответил Алтамонт. – Ветер попутный, и завтра же выйдем в море.
Грустно закончился этот день. Безумие капитана подействовало удручающе, всем четверым становилось жутко при мысли о том, что им предстоит обратный путь, и они остро чувствовали свое одиночество и затерянность в полярной пустыне. Они не обладали бесстрашным духом Гаттераса.
Но скоро к ним вернулось мужество, они решили не сдаваться и до конца бороться со стихиями, а если нужно, то и с собственной слабостью.
На другой день, в субботу, тринадцатого июля, на шлюпку погрузили лагерные принадлежности. Приближался момент отплытия.
Но, прежде чем навсегда покинуть эту скалу, доктор, исполняя желание Гаттераса, поставил тур на том самом месте, где капитан высадился на берег. Тур был сложен из больших каменных глыб и мог послужить отличной приметой в случае, если бы вулкан пощадил его во время извержений.
На одном из боковых камней Бэлл высек долотом краткую надпись:
«ДЖОН ГАТТЕРАС – 1861»
Копия документа, свидетельствовавшего о великом открытии Гаттераса, была вложена в металлический, герметически закупоренный цилиндр и оставлена внутри тура на пустынной скале.
Итак, четверо путешественников, а с ними капитан – жалкое тело, от которого, казалось, отлетел дух, и его верный Дэк, печальный и понурый, отправились в путь. Было десять часов утра. Подняли новый парус, сделанный из палатки. Шлюпка покинула остров Королевы при попутном ветре, вечером доктор встал на банку и сказал последнее прости пылавшей вдалеке горе Гаттераса.
Переход совершился очень быстро, плавание по свободному ото льдов морю не представляло затруднений. Казалось, удаляться от полюса было гораздо легче, чем приближаться к нему.
Но Гаттерас не сознавал происходящего вокруг него, он лежал в шлюпке, немой, с потухшим взглядом, скрестив на груди руки, Дэк свернулся у его ног. Напрасно доктор обращался к капитану: Гаттерас даже не слышал его.
Сорок восемь часов дул попутный ветер, по морю ходила легкая зыбь. Доктор и его товарищи отдались на волю северного ветра.
15 июля они увидели на юге гавань Алтамонта. Так как полярный океан освободился ото льдов на всем своем протяжении, то, вместо того чтобы пересекать Новую Америку на санях, путешественники решили обогнуть ее и морем добраться до залива Виктории.
Плавание закончилось быстро и благополучно. Путь, который они проделали на санях в пятнадцать дней, теперь занял всего восемь суток, хотя им пришлось огибать сильно изрезанные берега, очертания которых они тщательно нанесли на карту. В понедельник 23 июля они прибыли в залив Виктории.
Шлюпку поставили на якорь у берега и поспешили к форту Провидения. Но что же они увидели! Дом доктора, склады, пороховой погреб, укрепления – все растаяло под лучами летнего солнца, а продукты были расхищены дикими зверями.
Печальное, удручающее зрелище!
Съестные припасы путешественников уже приходили к концу, и они надеялись пополнить их в форте Провидения. Было ясно, что здесь зимовать невозможно. Долго думать было нечего, и решили кратчайшим путем направиться к морю Баффина.
– Ничего другого не остается, – сказал доктор. – Отсюда до моря Баффина меньше шестисот миль. Мы будем плыть до тех пор, пока под килем будет вода, войдем в пролив Джонса и оттуда доберемся до датских поселений.
– Да, – ответил Алтамонт. – Соберем остатки припасов, и в путь!
После тщательных поисков путешественники нашли несколько случайно уцелевших ящиков пеммикана и два бочонка мясных консервов. Теперь у них было продуктов на шесть недель и достаточное количество пороха. Все припасы быстро сложили в одно место, весь день конопатили и приводили в порядок шлюпку. На другой день, 24 июля, снова вышли в море.
Около восемьдесят третьего градуса широты берег отклонялся к востоку. Возможно, что материк соединялся с землями, известными под названием земель Гриннелла, Эллесмера и Северного Линкольна, прилегающими к морю Баффина. Можно было думать, что пролив Джонса, подобно проливу Ланкастера, ведет во внутренние моря.
Шлюпка быстро продвигалась вперед, без труда избегая плавучих льдин. Предвидя возможные задержки в пути, Клоубонни решил наполовину уменьшить паек. Путешественники не слишком уставали, и все были здоровы.
Впрочем, по временам они стреляли уток, гусей и кайр и получали свежую, здоровую пищу. Запас воды легко пополняли, откалывая куски от попадавшихся на пути пресных льдин. Путешественники не удалялись от берега, так как шлюпка не могла идти в открытом море.
Уже начинались морозы. Дождливая погода сменялась снежной и хмурой, солнце начало касаться линии горизонта и с каждым днем все глубже погружалось в море. Тридцатого июля в первый раз потеряли из виду солнце, то есть на несколько минут наступила ночь.
Впрочем, шлюпка шла быстро и нередко за сутки делала от шестидесяти до шестидесяти пяти миль. Мореплаватели не останавливались ни на минуту, зная, какие трудности и препятствия ждут их на суше. А между тем проливы должны были вскоре замерзнуть, то там, то сям уже нарастал молодой лед. В полярных странах зима наступает вслед за летом, там не бывает ни весны, ни осени. Необходимо было торопиться.
31 июля небо на закате солнца было ясное, и появились первые звезды находившихся в зените созвездий. С этого дня начались беспрерывные туманы, значительно замедлявшие плавание.
