Старший дозора знал, что Скорцени в деревне, однако ответил, что не слышал о таком.
— Если лучший диверсант этой войны все же оказался в деревне, — не поверил ему лейтенант, — то передайте ему, что командир роты рейдеров рад будет считать его своим личным гостем и гарантирует ему полную безопасность. И еще сообщите ему, что Германия капитулировала, а генерал-полковник СС Кальтен-бруннер, как и множество других генералов и фельдмаршалов, уже находится у нас.
«Значит, охота за тобой началась», — сказал себе оберштурм-' баннфюрер, как только вездеход американцев повернул к своим, и тут же приказал Зонбаху готовить машину к отъезду. Кроме водителя они с бывшим начальником аэродрома взяли с собой в машину только адъютанта Родля, да опять забросили в кузов три опечатанных мешка с валютой, на которых значилось, что они наполнены архивными документами СС.
Проводников было двое, и поджидали они Скорцени у полуразваленной хижины, у которой дорога заканчивалась и начиналась горная тропа.
Они шли весь остаток дня, а затем и всю ночь, благо что она выдалась лунной, подарив себе лишь часовой привал у костра. Наутро же они увидели на крохотном плато посреди альпийского луга хижину, построенную под кронами трех могучих сосен. А неподалеку от нее, на склоне горы, обнаружился хорошо замаскированный вход в обшитую досками и обвешанную овечьими шкурами «двухкомнатную» пещеру, в которой уже отдыхали прибывшие сюда из «Хижины Боша» штурмбаннфюрер Хунке, Свирепый Серб и Градич. Причем, как оказалось, большую часть двадцатикилометрового пути они проехали по горным дорогам и альпийским лугам на мотоциклах с колясками, которые спрятали в нескольких километрах отсюда. Эти мотоциклы находились здесь постоянно и использовались курьерами «Альпийской короны», как единственное доступное транспортное средство. Дальше, от «Хижины Боша» и почти до границы, они проходили, доставляя грузы на вьючных горных лошадках, которых на время арендовали вместе хозяевами…
— Теперь вы, господин Скорцени, имеете полное представление о том, что такое «Тропа Ангела», — вместо тоста произнес Градич, когда, после двухчасового отдыха, они вместе собрались в хижине за столом.
— И вижу, что она вполне приемлема для того, чтобы для многих наших людей стать тропой исхода в Швейцарию или в Италию, а дальше — в остальной мир.
— Вы уже понимаете, оберштурмбаннфюрер, что американцы рыщут в поисках вас и что оставаться здесь бессмысленно, — сказал Хунке, распорядившись, чтобы егеря распределили тщательно упакованные пачки по альпинистским рюкзакам. — Поэтому вновь предлагаю: уходите к «Хижине Боша», а затем и за границу, вместе с нами. Теперь мы все в одном статусе, все — странники гор.
Не успел Скорцени ответить отказом, как наблюдавший за окрестностями горный стрелок, засевший на вершине скалы, объявил, что видит американских рейдеров. Они приближаются с двух сторон: по тропе, ведущей от «Хижины Ангела», и по звериной тропе, поднимающейся прямо к хижине из ближайшего горного хутора.
В ту же минуту группа по тревоге собралась в дорогу и, тщательно завалив камнями и замаскировав небольшой вход в пещеру, вышла на тропу, уводящую круто в гору, к перевалу. Последним, заметно поотстав, шел Зонбах, который присоединился к уходящим уже после того, как Хунке и все остальные с ним попрощались.
— Вы тоже можете уходить, Родль, — произнес обер-диверсант рейха, заметив, с какой тоской смотрит он вслед «странникам гор». — Вы честно служили, честно и до конца выполнили свой долг. Я же попытаюсь задержать рейдеров.
— Что-то не припоминаю, чтобы я был разжалован из адъютантов, — твердо ответил гауптштурмфюрер, подавляя в себе минутную слабость.
— Вы правы, Родль: не разжалованы. Благодарю за службу, адъютант, — так же сдержанно обронил обер-диверсант рейха.
А еще через несколько минут, как только на тропе показалась каска первого американского рейдера, Родль выступил вперед и, закрыв телом своего командира, поднял руки вверх:
— Не стрелять! — повелительно прокричал он по-английски. — Со мной — оберштурмбаннфюрер СС Отто Скорцени! Не стрелять! Позовите своего офицера! Предупредите, что здесь находится сам Отто Скорцени!
Пока, обходя замявшихся солдат передового дозора, американский капитан приближался к обер-диверсанту рейха, тот, прикрытый адъютантом, с прощальной тоской наблюдал за тем, как группа Хунке то возникала на крутом склоне, то опять исчезала за осколками скал и кронами деревьев.
В этой войне каждый сам волен был избирать свою судьбу. Да только на деле получалось так, что избирал-то он именно ту судьбу, которая уже давно и необратимо избрала его самого.
