— Бежит.
Тот, кто взял газету, сел на метро, поехал по голубой линии в сторону «Ван-Дорн-стрит» и перешел на красную на «Метро-сентр». Сел в поезд. На станции «Шейди-гроув» дождался, пока двери не начали закрываться, и выпрыгнул в последний момент. Оглянулся, проверяя, нет ли за ним слежки.
Это не настоящий агент, подумала женщина на платформе: его явно не обучали, как избавиться от хвоста. Она замешалась в толпу и пошла вслед за ним к эскалатору.
По оранжевой линии до «Вьенны»; третье место от начала, левый ряд; «Вашингтон пост» аккуратно сложена, но заметно толще, чем надо.
— Передача состоялась.
«Росслин».
— Снова побежал. Сел в машину.
«Олдсмобил» свернул на шоссе номер 123 и поехал на запад.
* * *
Вечернее совещание в кабинете Донахью началось в девять; первым слово взял Джордан.
— Доносчицей была секретарша из Комитета по финансам. Сегодня утром ей позвонили, хотя мы не пытались проследить, откуда. Велели скопировать последние материалы, собранные Митчем. Она сделала это, когда остальные сотрудники ушли. Оставила передачу в Музее авиации и космоса. Тот, кто забрал ее, пытался замести следы, но ему это не удалось. В конце концов он сел в машину. За ним следили до самого конца.
— И куда он приехал?
— В Лэнгли.
Донахью не отреагировал.
— Насчет Арлингтона тоже есть кое-что новое. — Джордан заглянул в блокнот. — Оператора звали Конгдон. Когда-то он работал на Управление: осуществлял связь с преступным миром.
— Где он сейчас?
— Двадцать четыре часа тому назад он исчез с лица земли.
— То есть?
— Куинс имеет в виду, — мягко сказал Хазлам, — что Конгдон был единственным, кто знал, что мишенью были вы. Поэтому человек, который отдавал ему распоряжение, решил его устранить.
— Вчера вечером вы сказали, что между Управлением и изготовителем арлингтонской бомбы есть связь, — Донахью снова взглянул на Джордана.
— Я сказал только, что бомбу сделал специалист, имевший опыт работы с Управлением в пору Вьетнамской войны.
— А теперь вы говорите, что и оператор был связан с Управлением.
— Да.
— Насколько это достоверно?
— На сто процентов.
— Кроме того, утечка информации с места работы Митча тоже была организована Управлением?
— Во всяком случае, передачу отвезли в Лэнгли.
— Значит, если смерть Митча не случайна, это наверняка работа ЦРУ.
— Прямых доказательств нет. Но скорее всего, вы правы.
Донахью редко сквернословил, но теперь не сдержался.
— Черт возьми, — обронил он. Это было чуть громче шепота. — Так Управление или кто-то из Управления? — Тот же вопрос он задавал и вчера.
— Неизвестно.
— Но ведь разница есть?
— Да.
— Еще что? — Донахью понимал, что сказано не все.
— Никто из связанных с этим делом не является нынешним сотрудником Управления. Разве что тот, чей автомобиль проследили до Лэнгли.
— Связано ли все это с миланским делом?
— Вполне вероятно.
— Откуда это следует?
Есть два красноречивых обстоятельства, сказал Джордан: во-первых, человек, который вел слежку за миланскими похитителями, был американцем. Откуда вы знаете, спросил Донахью. Мне сказал администратор гостиницы, где он снял номер, чтобы вести наблюдение, ответил Джордан. А второе обстоятельство? БКИ и Первый коммерческий Санта-Фе, сказал ему Хазлам: «Небулус», «Ромулус» и «Экскалибур».
— Пусть вы говорите правду; но зачем Управлению или кому-то из Управления было затевать все это?
— Мало ли зачем, — Хазлам принялся размышлять вслух. — Возможно, БКИ связан с какими-то террористами, а Управление пыталось выйти на них через этот банк. Возможно, с помощью БКИ отмывались грязные деньги. Возможно даже, что люди из Управления искренне верят, что поступают правильно.
Что за чепуха — это было в том, как Донахью повернул голову, в его удивленном взгляде.
— Сейчас многие думают, что в мире стало гораздо опаснее, чем когда-либо со времен холодной войны. Многие даже заявили бы, что пока это еще не заметно. В такой ситуации профессиональный разведчик должен не только следить за настоящим, но и готовиться к будущему. Однако при этом он сталкивается с проблемой. Ему нужно одобрение политиков, которые стоят у власти, но чтобы обеспечить безопасность страны на двадцать лет вперед, приходится принимать меры, не слишком популярные сегодня.
— Например?
— Примеров сколько угодно. Ближний Восток, Африка, Восточная Европа. Нас может пугать то, что происходит там сейчас, но кто-то должен закладывать фундамент на будущее. Кто-то должен быть там, налаживать связи и укреплять союзы, которые защитят нас в будущем.
— Даже несмотря на то, что сегодняшние действия этих людей могут нас не устраивать?
— После Второй мировой войны мы дали работу гитлеровским ученым и разведчикам. Что же изменилось теперь?
— Возможно, вы правы. — В голосе Донахью послышалась усталость. Он встал и подошел к окну, выходящему на внутренний двор. — И все-таки, о связях, — сказал он спустя тридцать секунд. — Объясните мне, как могла работать эта система.
— О чем вы? — спросил Хазлам.
— Разведка — это одно, а заказные убийства — другое. После неудачных покушений на Кастро президент запретил Управлению иметь какое бы то ни было касательство к последним.
Они могли и нарушить президентский запрет — Донахью ожидал этого ответа из уст Хазлама или Джордана. Согласен — взмах руки. Но как насчет главного?
— Основной принцип — создание возможности все отрицать. Один из способов достижения этого состоит в том, чтобы каждый исполнитель знал только свое задание, и не больше. Возьмем арлингтонский случай. Изготовитель бомбы не знает мишени и, наверное, даже не связан с человеком, подложившим бомбу; а тот, кто подложил бомбу, и тот, кто должен был ее взорвать, разные люди. Причем подрывник не знал имени жертвы заранее.
Донахью снова сел.
— Но где-то, в какой-то точке все линии должны сойтись. Кто-то должен был спланировать это — и он знает, как сложить детали головоломки.
— Да.
— Так кто же это?
Потому что если вы правы, то именно он — центральная фигура, именно он убил Паоло Бенини и Митча; он покушался на меня в Арлингтоне и, возможно, повторит свою попытку в будущем.
Хазлам повернулся к Джордану. Скажи ему ты, потому что это твоя область и ты лучше знаешь здешнюю ситуацию.
Джордан кивнул.
