Розалина с Бетти раскрыли халаты и с важным видом прошлись по коридору, изображая походку моделей. На Бетти была юбка саронг и верх от бикини без бретелек. Костюм Розалины имитировал смокинг с У-образным вырезом на шее. Это были бикини, оставшиеся после модельной фотосессии. И хотя обе женщины для своих лет имели неплохие формы, костюмы все же создавались для молодых особ. Купальник свободно болтался на худых бедрах Бетти, а бюст Розалины не совсем подходил под стандарт, на который был рассчитан низкий вырез модного купальника. Но это не мешало им уверенно прохаживаться по коридору.
Несколько секунд я ошарашенно смотрела на них, потом рассмеялась.
— Я не против того, чтобы вы носили эти купальники, — сказала я Бетти и Розалине, когда мы зашли в молочный бар, находившийся неподалеку от нашего дома, чтобы выпить клубничного коктейля. — Но зачем вам понадобилось идти на пляж, где такой суровый инспектор?
— Убегать от этого старого пня — половина удовольствия! — хихикнула Бетти. Розалина тоже засмеялась. Хозяин молочного бара недовольно покосился в нашу сторону.
— А что это за мужчина сидел с вами в участке? Тот, который в шортах?
— Ах, этот! — воскликнула Розалина, лукаво прищурившись. — Это Боб. Он настоящий джентльмен. Когда инспектор попытался выставить нас с пляжа, Боб вступился за нас и велел ему «быть с дамами повежливее».
— А потом заехал ему в челюсть, — вставила Бетти, отхлебнув коктейля.
Посмотрев на розовые пузырьки в своем стакане, я подумала о том, что эти две уже немолодые женщины, которые так долго заботились обо мне, теперь начинали превращаться в моих детей.
— Чем ты сегодня занимаешься, Аня? — поинтересовалась Бетти. — Сегодня суббота. Хочешь сходить с нами в кино? Сейчас идет «К востоку от рая»[16].
— Не могу, — ответила я. — Мне нужно закончить статью о свадебных платьях для завтрашнего номера.
— А о себе ты подумала? — спросила Розалина, высасывая последние капли ледяного молочного напитка через соломинку. — Если будешь и дальше так работать, до конца жизни останешься в девках.
Бетти погладила меня по колену.
— Розалина, ты ворчишь, как настоящая русская бабушка, — сказала она. — Она молода, спешить некуда. Смотри, как у нее карьера в гору пошла. Когда Аня созреет, она обязательно подыщет себе кого-нибудь, ведь ей приходится постоянно бывать на всяких торжественных приемах и званых обедах.
— В двадцать три можно и поспешить, — возразила Розалина. — Она молодая по сравнению с нами. Я вышла замуж в девятнадцать, и в те дни считалось, что это уже слишком поздно.
Пожелав всего хорошего Бетти и Розалине, я отправилась домой. Поднявшись к себе, я улеглась на кровать. Моя комнатушка была крошечной, почти всю ее занимала кровать, а одна стена чуть ли не полностью была занята окном. Но из окна открывался вид на море, в углу стояли горшки с растениями, и даже хватало места на заваленное всякой всячиной кресло и письменный стол, за которым я работала. Эта комнатка стала моим убежищем, здесь я могла расслабиться, побыть наедине, подумать.
«Если будешь и дальше так работать, до конца жизни останешься в девках», — сказала Розалина.
В тот день в редакцию должны были приехать еще двое сотрудников: Диана (по субботам Гарри играл в гольф) и Каролина Китсон. Младшие журналистки работали по очереди. Несмотря на все старания, Каролине так и не удалось подыскать себе молодого человека, равного ей по социальному положению. Возможно, в своей рубрике, посвященной светской жизни, она обидела слишком многих из тех, кто мог бы стать ей свекровью. Кок бы то ни было, Каролина в свои двадцать девять сама уже считала себя старой девой. Она перестала носить модную одежду, приобрела очки в толстой оправе и держалась скорее как вдова, чем как молодая здоровая женщина. Среди младших журналисток была одна симпатичная брюнетка, которая метила на место редактора рубрики светской хроники, и поэтому Каролина стала намного приветливее с Дианой и со мной. Но у нее появилась одна привычка, раздражавшая меня больше, чем постоянные унижения, которые мне приходилось терпеть от нее вначале, «О! А вот и старая дева номер два, — говорила она всякий раз, когда я входила в редакцию. — Привет, сестричка».
Всегда, услышав эти слова, я чувствовала, как у меня падает настроение.
Я посмотрела на матрешек, выстроившихся в ряд на туалетном столике. Их было пять. После матрешки с моим лицом шли еще две, мои дочка и внучка. Так мать представляла себе нашу жизнь. Наверное, когда-то давно она думала, что мы все вместе будем спокойно жить в нашем доме в Харбине, делая новых матрешек каждый раз, когда семья будет пополняться.
Я легла на подушку и зажмурилась, потому что глаза начали наполняться слезами. Чтобы создать семью, нужно сначала найти мужа. Но я уже так привыкла обходиться без мужской любви, что теперь даже не знала, с чего начать. Прошло четыре года с того дня, когда я узнала о смерти Дмитрия, и семь лет с тех пор, как он меня оставил. Сколько еще лет пройдет в трауре?
Когда я приехала в редакцию, Диана уже сидела за своим столом. Я зашла в ее кабинет поздороваться.
— Аня, какие у тебя планы на пятницу? — поинтересовалась она, поправляя воротник платья в стиле Живанши.
— Пока никаких, — ответила я.
— Что ж, в таком случае я бы хотела познакомить тебя кое с кем. Не откажешься поужинать с нами около семи? Я попрошу Гарри заехать за тобой.
— Хорошо, но с кем вы хотите меня познакомить?
Диана улыбнулась, обнажив белоснежные зубы.
— Так ты согласна или нет?
— Согласна, но я все равно хочу знать, с кем мне предстоит встретиться.
— Ты мне не доверяешь? — Она грациозно пожала плечами. — Если уж ты настаиваешь, то скажу. Речь идет об очаровательном молодом человеке. Он мечтает познакомиться с тобой с того дня, когда увидел тебя на балу в честь Мельбурнского кубка. Он сказал, что ходил за тобой по пятам весь вечер, но ты даже не обратила на него внимания. И это, должна сказать, очень похоже на тебя, Аня. Он в нашей газете самый симпатичный, и у него, несомненно, отличное чувство юмора. К тому же он прекрасно воспитан.
Я зарделась как маков цвет. Мое смущение, кажется, только еще больше развеселило Диану. Мне даже на мгновение показалось, что ей каким-то образом удалось прочитать мысли, с которыми я собиралась на работу, и теперь решила мне помочь.
— Надень то великолепное креповое платье, которое ты купила на распродаже. Оно на тебе потрясающе смотрится.
— Надену, — тихо сказала я, оробев от такого совпадения. Диана уже начала казаться мне доброй феей, готовой исполнить мое желание.
— И вот еще что, Аня, — окликнула она меня, когда я уже развернулась, чтобы выйти.
— Да?
— Дорогая, постарайся не выглядеть слишком робкой. Я уверена, он не кусается.
