опасался, что свита императора попросту сбежит, лови их потом по лесу. Всё, однако, оказалось гораздо хуже.
Вельможи с охраной и слугами так и стояли табором. Рядом был разбит лагерь воинов Кориуса. Но они вряд ли могли бы куда-то двинуться. Подножие Белой горы обложили дикие волки — и в людском, и в зверином обличии.
Их было не меньше двух сотен. И это мы теперь знали, что сородичи Бурки презирают слабых противников. Без нужды они никогда не нападут на «человеков» при всей внешней свирепости.
А вот вайгальцы — мявкнуть боялись вблизи такого соседства.
Пока мы спускались по крутой тропе, Нишай был как-то особенно мрачен. И только увидев диких волков, одетых и цивильно, и в грязные изодранные плащи — заулыбался.
— Чему радуешься? — скупо поинтересовался я.
— Да как-то подозрительно гладко всё было, — признался колдун. — Наконец-то я вижу, в чём оно — проклятье Эрлика.
— Какое? — удивился я. — Ты ничего раньше не говорил про проклятье.
Нишай быстро огляделся, но рядом был только Айнур, и он решился:
— Эрлик сказал, что на земле меня ждут боль, страх и предательство. И вот теперь я вижу волков, окруживших Белую гору. Они хотят мести людям и Белой горе. Они предали наш недолгий союз, Кай.
Я нахмурился. Видел, что дикие волки натурально обложили Белую гору и перекрыли ту часть караванной тропы, что вела к городу.
Но с чего Нишай вдруг решил, что дикие собираются напасть на нас?
Я задумался, оценивая диспозицию. Волков было зримо меньше, чем воинов и вельмож. Да и охрана у самых знатных тоже имелась. А у Кориуса в наличии вполне приличный по здешним меркам отряд — пять дюжин воинов и шесть драконов.
Но вельможи уже доказали свою трусость, значит обороняться придётся одному Кориусу. А шесть драконов — это шесть колдунов-огнеметателей…
— Думаю, волки нацелились не на нас, а на Кориуса, — сказал я. — И они с аппетитом его сожрут.
— Не надо недооценивать Кориуса, — не согласился Нишай. — Это он взял крепость правителя Юри. Терий Верден — только горлом военачальник. А планировали нападение Кориус, Маргон и Шудур. Кориус определял, как и куда бить, Маргон накладывал печати сомневающимся, Шудур распускал слухи, а это опаснее любого оружия.
— Катапульту бы сюда! — Айнур разглядывал драконов. — Две! Нет, три!
Они с Дьайачы тащились в самом хвосте отряда и догнали нас уже на привале. Но Айнур был лихорадочно бодр и деятелен. Его рука висела на перевязи, на висках выступил пот, но предводитель рвался в бой.
Делить власть, наверное, слаще, чем сражаться за выживание. Вот только мне никак не понять, чем?
— Драконы сражаться не будут, — констатировал Нишай. Он тоже разглядывал отряд Кориуса. — Черный дракон, которого вы посчитали за Эрлика, пал, императора больше нет. А драконы склоняются не перед людьми, а перед силой своего прародителя. Да и то… Ты же видел Нису и Мальчика, Кай? Когда вокруг столько волков, драконы лучше полезут прятаться в камни. Не любят они сражаться с волками. Особенно с дикими.
— Стоп, — не понял я. — Ты где этого набрался? То «проклятье Эрлика», то «дракон-прародитель»? Откуда инфа?
Нишай огляделся прежде, чем начать говорить. Мы стояли втроём — он, я и Айнур, достаточно далеко от наших. Охотникам хотелось горячего, и они вырубали мелкий, но смолистый кустарник.
— В огне перевала я видел Эрлика, — признался Нишай. — Духи гор убили чёрного дракона, но этого мало, чтобы поразить хозяина нижнего мира. Он уцелел. И он будет мстить. Рассорит нас с волками.
— Тю, — сказал я. — Вот прямо-таки за язык будет тебя дёргать сам Эрлик? Успокойся, Нишай. Да, Эрлик питается дрянью, что у нас внутри, но разводим эту дрянь мы исключительно сами. И я верю, что у тебя-то выдержки хватит. А вот если ты… — я упёрся взглядом в Айнура, — не будешь держать свой язык за зубами… Только тогда мы не сумеем договориться с дикими. Молчи, понял меня?
Айнур поморщился, посмотрел на руку на перевязи и неохотно кивнул:
— Понял, княжич. Ох и разросся ты на этой крови, почище того древа. А такой хороший мальчишка был, шустрый, вежливый…
Я пожал плечами.
Нишай задумчиво посмотрел вниз.
— Я не всё понял про дракона-прародителя, — признался он. — Эрлик мог и обманывать меня. Может, Кориус и сумеет поднять своих чёрных. Но и наши волки совсем уже не те щенки, что вступили в битву вчера.
Нишай был прав. Волки изрядно понаторели в обращении с драконами.
Один Мавик чего стоил. Шасти обработала ему лапы, и малой рассекал среди волков нашей стаи с задранным хвостом, и уши у него аж шевелились от собственной значимости.
Волк Маймана, слишком здоровенный, чтобы сбивать с малолеток пафос, в упор не замечал этот задранный хвост. А Гиреш, волк Ичина, забрался на скальный выступ и лежал там, ухмыляясь, как Акела. Его эта демонстрация только забавляла.
В общем, драконам, оставшимся у Кориуса, светило только пойти на жаркое — что от зубов наших волков, что от сородичей Бурки.
— Шесть тушек драконятины, — хищно ухмыльнулся я, встретившись глазами с «улыбающимся» Гирешем. — Коптить будем, однако, на зиму. Вот что, примерно, думают наши волки.
— А может, не будем вступать в переговоры с Кориусом? — быстро спросил Айнур. — Нападём сверху? С последнего перехода? Там площадка хорошая есть.
Нишай закатил глаза: не навоевался только Айнур.
Ичин и Майман отдыхали на нагретых солнцем камнях. Они шли говорить и не пылали праведным гневом.
Собрав немного кустарника, охотники сообразили немудрёный шашлык из дракона. Полусырой — Крейч принёс нам долю.
Не так много, как бы хотелось… Мне казалось, что я бы уже и целого дракона сожрал. Ну, не всего, а ребра два — точно. Или хвост. Говорят, что хвост у дракона особенно вкусный.
Доев, я помахал рукой Ичину и Майману. Мне нужен был авторитет шамана, чтобы успокоить Айнура.
И, когда вожди подсели к нам, я коротко изложил диспозицию.
— А дикие волки? — тут же перебил Ичин, едва услышав про атаку. — Они могут не понять, чего мы хотим. Если мы нападём на Кориуса, дикие могут решить, что мы готовы напасть и на них.
— Да что тут не понимать! — рассердился Айнур. — Мы хотим схватить Кориуса! Это он погубил нашего
