На берег выбросило заражённого человека, скорее всего, мага, раз он двигался даже в полумёртвом состоянии. Болезнь развивается очень быстро, в считанные минуты, э-э, каты, но передаётся не через воздух и не через воду, иначе бы вся деревня слегла ещё до прибытия «чужаков» – группы магов. Маги купировали зарождающуюся эпидемию и оградили заражённую территорию. Затем прибыла вторая группа, вряд ли с мирными целями; была стычка и хорошие ребята победили, но, боюсь, ценой жизней нескольких сотен мирных жителей, которым не повезло оказаться внутри новых границ заражённой территории. Предположу, что появившиеся позднее маги стремятся завладеть источником болезни, а первые… – Эрнан запнулся, скосив глаза на Маронга. – А первые – наши союзники, осталось только их в этом убедить. И вот ещё что. Плохие ребята могут быть ещё поблизости, да и вообще разведка не помешает.
Соул понятливо склонил голову к плечу:
– Схожу огляжусь по-своему. Какая неописуемо дурацкая ситуация, да… – пробормотал он и неторопливо завернул за трёхметровое в обхвате дерево, кончиками пальцев оглаживая желтоватую растрескавшуюся кору.
– А древние поэты ничего такого разве не описывали? – фыркнул Тейт, разминаясь, как перед забегом.
– О, вот поэты – да! – с энтузиазмом высунулся Соул из-за ствола. – Орсе, правда, рановато читать браные стихи, поэтому я их оттащил в мастерскую на пару лет. Ты хочешь взглянуть? Там есть весьма одна примечательная подборка, «О поношении рыжих»… – и он предусмотрительно спрятался за деревом.
В другой ситуации, наверное, я бы посмеялась, да и Тейт тоже, но сейчас отчего-то даже и мысли такой не было. Тейт то ли выдохнул резко, то ли кашлянул – и обернулся ко мне, упираясь в лоб лбом.
– Скоро вернусь, – прошептал едва слышно. Зрачки у него расширились так, что от радужки остался лишь тоненький синий ободок. – Поосторожнее здесь. Если рядом свободные…
Он не договорил, сорвался с места и исчез среди деревьев, как в воздухе растворился. Но я и так прекрасно поняла, что Тейт имел в виду: если в дело замешаны свободные кланы, то где-то поблизости может бродить и Аринга. А к встрече с ней, пожалуй, не готов никто из нас, особенно теперь, когда на кон поставлено слишком многое – не союз со слабой, но гонористой семьёй, а, возможно, сверхоружие, которое может изменить ход противостояния с Лагоном.
А в том, что мы наткнулись на нечто экстраординарное, в лучшем случае – аномалию, в худшем – биологическое оружие, сомневаться не приходилось.
Вряд ли жители Аленго просто столкнулись с неизвестной инфекцией. Будь это обычная болезнь, во‑первых, она не привлекла бы столько внимания со стороны магов, а во‑вторых, для защиты от неё не понадобилась бы «непроходимая алая стена». Звучит, кстати, до ужаса знакомо – не о временном барьере ли речь? Вполне возможно… И если допустить, что мои предположения верны, то следующий неутешительный вывод напрашивается сам собой: где одна дрянь из-за океана, там и другая, и если «алая стена» создана по технологиям с материка смерти, то и болезнь может быть оттуда.
Вот шрах…
– А вы на разведку не собираетесь? – прервал мои размышления Эрнан.
Обращался он, правда, не ко мне.
– Тех двоих хватит, – с мертвенным спокойствием, граничащим с холодом закоченелого трупа, ответила Лиора. Лицо её было таким бледным, что под глазами залегла синева. – Игамина… Он хочет кое-что сказать.
Маронг закусил губу – у меня во рту появился призрачный кровяной привкус, и я ослабила купол – и шагнул к нам, как на эшафот. Длинные белёсые пряди липли к повлажневшему лицу; зелёные глаза казались почти чёрными.
– Думаю… – начал он, и голос у него сорвался. Маронг огладил лицо руками, убирая мешающиеся пряди, сглотнул и продолжил: – Лиора рассказала о том, что случилось на побережье, когда мы падали, я имею в виду зов… И я думаю… Скорее всего, я предатель.
Как удар под дых.
Я старалась не думать об этом уже несколько дней – с переменным успехом. Внутренне сжимаясь в комок, ждала развязки – и вот она наступила, но что теперь делать?
Эрнан, впрочем, потрясённым не выглядел.
– Садись, – коротко приказал он и тут же сел сам, прямо на выпуклый древесный корень. – Садись и успокойся, я не медик, голая физиология вне моей компетенции, если отхватишь инсульт или инфаркт на нервной почве – ничем тебе помочь не смогу. Что тебя навело на мысль о том, что ты предатель? Лиора рассказала о нашем опыте?
У меня перед глазами, как вживую, стала схема, нарисованная на песке.
Маронг прерывисто вздохнул – и опустился на землю, подгибая под себя ноги. Лиора, подумав, последовала его примеру. Я осталась стоять – наверное, потому, что боялась шевельнуться и спугнуть надежду, которую вселил в меня дружелюбный настрой Эрнана.
– Она рассказала, – подтвердил Маронг. – Но думал я ещё раньше. Просто на выходе из долины с городом, после гаюса, когда я потерял сознание… В общем, этого не должно было случиться. У меня хватило бы сил на три таких перелёта, потому что труба, которую сделала Трикси, очень облегчила задачу. Но я отключился, а очнулся вымотанным. Значит, сделал что-то бессознательно… И ещё. Трикси и Лиора знают, что я…
– Родился в горах, в семье с нехорошей репутацией, – кивнул Эрнан непринуждённо. – И теоретически ты в Лагоне – персона нон грата. Теоретически. Да, мой, гм, мастер упоминал об этом.
Маронг побледнел ещё больше, хотя казалось бы – куда уж, но тем не менее нашёл в себе силы склонить голову к плечу в знак согласия.
– Да, я из свободных. Бежал, когда понял, что следующую войну с другим кланом не переживу – почти все старшие братья и сёстры были уже мертвы, с детьми из побочных линий не церемонятся. А я был… пограничный. Мать из побочной ветви, отец из основной, поэтому кое-чему меня научили. Так я считал последние три года. А потом я встретил Лиору.
Она подняла ладонь, словно прося его замолчать, и затем заговорила сама.
– Мне хотелось помочь, очень. И после того случая, когда мастер Эфанга угрожал, что расскажет о происхождении Игамины, я задумалась о том, как лучше сохранить секрет. Долго размышляла, пела, творила отложенные песни… – она осеклась.
– …потом вкладывала их между моими мыслями, – глухо продолжил Маронг, пряча взгляд. – И тогда началось странное. Я начал задумываться о том, что всегда виделось мне естественным. Как мне в голову вообще пришла идея бежать в Лагон? Почему меня толком не учили отрицанию, но я владею им? Почему я никогда не бывал в сражении, хотя почти все мои братья и сёстры
