Поэтому руководство НПО, не колеблясь ни минуты, приняло предложение Вострецова о начале работ по изготовлению установки, приспособленной для работы в открытом космосе. Само изготовление ускорителя не представлялось чем-то из ряда вон выходящим по сложности. Главная сложность заключалась в его адаптации к условиям открытого космоса. Ведь никто не мог представить, как он поведет себя в экстремальных космических условиях до тех пор, пока не пройдут испытания, сначала макета, а затем и натурного образца. Производственные мощности «Астрофизики» (с учетом бесперебойного финансирования) позволяли без труда создать не только макет с натурным образцом, но и поставить изготовление серийных установок в необходимом количестве на поток. Разумеется, кроме изготовления самой установки нужно было ее снабдить и соответствующей телеметрической аппаратурой, системой прицеливания, стабилизации и прочими сопутствующими элементами. С этим вопросом Вострецов решил обратиться к своим давним знакомым и партнерам в АО «НИИ «Платан», что находилось во Фрязино. Он хорошо знал, как прошлое, так и нынешнее руководство фирмы и всегда умел находить с ним общий язык. В обеспечении электронными устройствами различного назначения, а так же передовыми кинескопами, служащими для телеметрии этой фирме, на просторах бывшего СССР, пожалуй, не было равных. «Платан», так же как и «Астрофизика» переживал не лучшие свои времена, но тоже сумел сохранить и школу и кадры. И у Вострецова уже заранее сложилось впечатление, что фрязинцы не откажутся войти в новое суперобъединение, которое при обещанном неограниченном финансировании обещало стать научно-производственным флагманом для создания не только военно-промышленного гиганта, выпускающего продукцию, опрокидывающую все прежние представления о современном оружии, но и вообще, для создания экономики совершенно нового уклада.
Но все-таки главной его заботой на данный момент времени были носители. Старенькие «Союзы» и «Протоны», хоть и славились своей надежностью, но для этой роли не годились из-за ограничений по грузоподъемности и габаритам. Предполагаемый вес установки, даже без учета сопутствующей аппаратуры, составлял около 20-ти тонн. ГКНПЦ, ранее носивший наименование НПО имени Хруничева, в настоящий момент был единственным предприятием, которое занималось линейкой тяжелых и сверхтяжелых ракетоносителей, под общим названием «Ангара». Однако перспективы этого нового носителя были весьма туманны. А с учетом того, что в проект тяжелого носителя «Ангара-5» сумел засунуть свой клювик небезызвестный «краснобай и балагур» по фамилии Рогожин, уже успевший отличиться феноменальной некомпетентностью при строительстве космодрома «Восточный», то ее перспективы и вовсе становились призрачными. Оставался только один выход — обратиться в РКК «Энергия», которая сейчас специализировалась на выпуске тоже надежного, но и уже устаревшего космического грузовика «Прогресс», а в былые годы прогремевшая на весь мир запуском одноименного сверхтяжелого носителя, поднявшего на орбиту знаменитый «Буран». Ни для кого не было секретом, что работы по «Прогрессам» вскорости должны будут завершиться, так как подходила к своему завершению программа МКС — основной заказчик космических грузовиков. Поэтому дальнейшее существование РКК «Энергия» многим специалистам в космической отрасли виделось довольно безрадостным. К тому же в области оказания услуг по доставке грузов на орбиту иностранными заказчиками корпорацию резко подвинул в сторону ловкий проходимец Илон Маск со своей многоразовой ракетой. Да и санкции объявленные западным сообществом сыграли негативную роль в деле резкого сокращения заказов на перевозки. «Энергии» нужен был прорыв, чтобы не кануть в небытие. И этот прорыв ей мог дать только он — сухонький и юркий, как кузнечик академик Вострецов, реанимируя программу по строительству сверхтяжелого носителя, который мог запросто закинуть на орбиту полезную нагрузку весом более 150-ти тонн. При соответствующей компоновке она могла бы сразу вывести на орбиту четыре ускорителя. А так как по самым скромным расчетам, для надежного прикрытия страны требовалось не менее шести таких ускорителей в строю и плюс к ним, в качестве резерва, еще два, то, как минимум два запуска можно было спокойно гарантировать. А там, глядишь, если все пройдет гладко, то за счет нового (старого) ракетоносителя можно будет уже всерьез подумать о строительстве собственной космической станции, которую можно с легкостью достроить, имея носители такого класса. А значит и российская пилотируемая космонавтика не «загнется» к 2024 году, как ей пророчат многие отечественные и зарубежные оракулы. Дело оставалось за малым — смахнуть пыль с технической документации проекта создания носителя. А в том, что она не была утрачена, как это утверждали многие, Вострецов был уверен на все 100 %. Его уверенность проистекала от того, что он имел надежные, проверенные годами связи с теми, кто имел к ней непосредственное отношение, но по известным причинам не желавшими раскрывать перед общественностью этот факт из-за опасений непредсказуемой реакции со стороны пока еще всесильного гегемона.
Так или примерно так рассуждал академик, направляя стопы свои в стены ракетно-космической корпорации «Энергия». И опять не прогадал в своих чаяниях. Его очень радушно встретили в корпорации. Все-таки в делах такого рода авторитет очень значимая вещь. А авторитета старому академику было не занимать. Его имя и его работы по атомной энергетике, а также открытая часть теоретических изысканий в области деления элементарных частиц были на слуху у любого, кто мало-мальски соприкасался с этой стороной передовых научных достижений. Ему верили и доверяли. И если он что-то говорил, а тем более обещал, то все знали, что его слово крепче центробанковских векселей. Причем, верили больше ему, чем грозным сопроводительным бумагам и стоящему у него всегда за спиной решительно настроенному генералу. Такое прокатывало только с государственными чиновниками, которые ничего не боялись, кроме стальной горошины калибром в 9 миллиметров, выпущенной в их объемистые тулова с близкого расстояния. Поверили ему и в «Энергии». Тем более, что они уже и сами, озабоченные своим будущим, начали копошиться в архивах, доставая материалы по изготовлению сверхмощного ракетоносителя для возрождения проекта «Энергия-Буран». И тут такое везение — твердый госзаказ с гарантируемым и практически неограниченным финансированием. А за ним маячит и перспектива по развитию пилотируемой космонавтики с возможностью строительства крупноблочных космических модулей на орбите, с захватом международного рынка единовременного и массового выведения спутников связи. Мем «Как тебе такое, Илон Маск?» уже не казался при этом смешным. Еще несколько дней ушло на согласование деталей будущей совместной работы в единой структуре и подписание соответствующих бумаг. Десять дней! Десять дней, хватило академику-живчику для того, чтобы сколотить костяк будущего гиганта ВПК. Даже Сергею Павловичу не снились такие сроки. Тут было от чего немного погордиться собой. Конечно, оставались еще детали. Нужно было еще, во что бы то ни стало подтянуть электронщиков из неприкаянного и разоренного «сердюковскими» реформами «Ангстрема». Попробовать сманить к себе часть молодых и перспективных специалистов IT-сферы от «Касперского».
