полицейский уже отыскал в лесу две толстые ветви, перевязав их крест-накрест более тонкими сучьями. Получились импровизированные носилки. На них поместили утопленников.
— Вы же не захотите, чтобы мы бросили их здесь, на корм рыбам иди диким зверям, — сказал капитан Трутнев женщинам. — Но один я их не донесу. Я пойду сзади, а вы обе впереди, каждая со своей стороны будет держать носилки. Потихонечку дойдем до моего автомобиля. В крайнем случае, оставим их в доме бабки Ядвиги.
— Ни за что! — взвизгнула Эльвира. — Если понадобится, я донесу Иннокентия Павловича на руках.
Карина промолчала, но покорно взялась за ручку носилок. И они пошли.
Это был долгий и тягостный путь. Тропинка была узкой. Им приходилось тесниться, чтобы их не задевали ветви деревьев и колючие отростки кустов. Но не всегда удавалось избежать этого, и вскоре обнаженные руки Эльвиры и Карины кровоточили от ссадин и порезов. Китель полицейского порвался в нескольких местах. Вдобавок иногда кто-нибудь спотыкался, и тогда остальным стоило неимоверных усилий не уронить носилки или удержать на них ужасный груз.
Эльвира была самой слабой из них и вскоре почувствовала усталость, но она ни разу не пожаловалась и не попросила отдыха. Она скорее упала бы от изнеможения, чем бросила Иннокентия Павловича. Об Ирине, которая лежала в его объятиях на тех же носилках и почему-то была совершенно голой, Эльвира старалась не вспоминать и даже не думать, будто ее и не было.
Когда они дошли до «козлика», изнемог уже даже Илья Семенович. Он с облегчением вздохнул, опуская носилки перед автомобилем, и посмотрел на свои ладони — они были стерты в кровь. Но он не сказал об этом ни слова, понимая, что женщинам досталось еще больше.
— В кабине они не поместятся, — сказал полицейский. — Придется положить тела в отсек для арестантов, как это ни прискорбно. Или нести на руках до самых Куличков.
Но даже Эльвира не стала настаивать на продолжении пути пешком, и утопленников с ее молчаливого согласия разместили за дверцей с решетчатым окном. Но ей предстояло еще одно испытание.
— Кто-то должен поддерживать головы, чтобы они не бились о пол, — сказал, вздохнув, капитан Трутнев. — Я буду вести машину. Кроме меня, моим «козликом» никто не сможет управлять. Это тяжело, гидроусилителя руля на нем нет. Так что решайте, кто из вас.
— Только не я, — сказала Карина. — С меня достаточно. Как бы ужасно это не звучало.
И Эльвира доказала, что она действительно любила Иннокентия Павловича. Старая дева забралась в отсек, опустилась на пол и заботливо положила его голову себе на колени. При этом голова Ирины легла туда же, но Эльвире пришлось смириться с этим.
Доехав до площади, капитан Трутнев сказал:
— Я не могу оставить тела в полицейском участке. Сами понимаете — лето, жара… Придется везти их в районный центр, там есть морг и холодильник. Кроме того, необходимо вскрытие, чтобы удостовериться в причинах смерти. Ну, и соблюсти другие формальности.
— Но только не на вашем автомобиле, — почти взмолилась Эльвира. — Я не выдержу еще несколько часов.
— Можно перенести тела в трейлер Иннокентия Павловича, — сказала Карина. — Думаю, никто не будет возражать. Илья Семенович, вы сможете управлять такой махиной? Потому что я нет.
— После моего «козлика» я могу управлять даже космической ракетой, — ответил капитан Трутнев. — Так что не сомневайтесь.
— Тогда я не поеду, если вы не возражаете, — сказала обрадованная Карина. — Достаточно будет одной Эльвиры.
— Вы едете со мной? — спросил капитан Трутнев у Эльвиры.
Женщина молча кивнула. У нее уже почти не было физических сил, но душевные не иссякли, и она собиралась оставаться с Иннокентием Павловичем до тех пор, пока их насильно не разлучат. Ей было даже страшно подумать, что такая минута неизбежно настанет.
Тела перенесли в трейлер, уложили на кровать. Эльвира осталась с ними внутри. Капитан Трутнев сел за руль. И машина, тяжко вздохнув, тронулась с места, увозя из Куличков страшный груз.
Проводив трейлер, Карина направилась в храм. Ей пришло в голову, что надо незамедлительно поставить свечи перед иконой Спасителя за упокой души Иннокентия Павловича и Ирины. Иначе их неупокоенные души, как у всех умерших без покаяния мытарей, безвременно ушедших, либо отягощенных своими грехами, могут неприкаянными витать в Куличках и беспокоить местных жителей. А этого Карине не хотелось бы, учитывая, что здесь живет ее сестра.
Глава 72. Возвращение на круги своя
Буквально через несколько минут после того, как Карина скрылась за дверями храма, над площадью зависла стая ворон. Сосчитать ее численность казалось невозможным. Как грозовая туча, она скрыла солнце и даже небо. Воздух потемнел, словно внезапно наступил вечер. Карканье звучало раскатами грома.
Птицы кружили над площадью, будто кого-то высматривая. И пикировали каждый раз, когда кто-то выходил из трейлера или палатки. Но, будто убедившись, что это не тот, кто им был нужен, взмывали обратно и продолжали свой зловещий полет. Если же человек пытался их отогнать, то вороны незамедлительно нападали на него, безжалостно нанося удары своими мощными клювами. И жертва, если хотела остаться в живых, сдавалась и возвращалась в свое убежище.
Вскоре уже никто не осмеливался выходить на площадь. Ужас объял людей. Еще не было забыто нападение медведя накануне. И теперь рабочие окончательно уверились, что в Куличках обитает злой дух, шайтан, который вселяется в зверей и птиц. И спастись от него можно только бегством. А известие о том, что Иннокентий Павлович утонул в озере, до которого они пытались проложить просеку, вселило ужас даже в самых мужественных и стойких. Никто из приезжих уже не сомневался, что если они останутся, то их постигнет та же страшная участь. И они в панике бросились бежать.
В трейлерах мест было меньше, чем требовалось. Чтобы уехать, люди набивались в них так, что им приходилось стоять вплотную друг к другу. Вещи укладывали в сумки, заворачивали в палатки и забрасывали на крышу автомобилей. Мужчины кричали, женщины голосили, дети плакали. Все это напоминало великое переселение народов, случившееся после крушения Вавилонской башни.
Вскоре площадь опустела, и переполненные трейлеры, натужно гудя, будто взывая о помощи, тронулись. Они ехали медленно, и стороннему наблюдателю могло показаться, что это была похоронная процессия.
Вороны сопровождали колонну до окраины поселка. И только когда автомобили выехали с территории Куличков, стая, будто поняв это, повернула обратно. Сделав прощальный круг над площадью, вороны с громким недовольным карканьем улетели в сторону Усадьбы волхва…
Выйдя из храма, Карина замерла в изумлении. Она словно перенеслась в другое место.
