рот Мелису содержимое стакана. Юноша почти не противился, хотя глаза его горели возмущением.
Наконец всё зелье перекочевало к Мелису в желудок. Торментир снял с него своё заклятие, и через несколько минут взгляд юноши уже не был таким затуманенным, сознание очистилось.
— Господи! — простонал он, всё ещё лежа на полу. — Что я наделал!
Мелис сел, взглянул на магов и закрыл лицо руками. В сторону Нелли он посмотреть не мог. Сама девушка уже отпустила Долорес, которая со вздохом опустилась в кресло, потирая шею.
— Ну что, очухался, тапок? — Нелли походила на добрую фею с топором, а точнее, — со стрелой.
— Кажется, да, — пробормотал Мелис, хватаясь руками за голову. — Ой-ой-ой, простите меня, пожалуйста. Кажется, я был не в себе.
— Зелье подействовало, — объявил Торментир.
— Вижу, — в один голос отозвались Эйлин и Нелл.
— Вы уверены, что с ним всё будет в порядке? — подала голос Долорес из кресла. — Он очень хороший парень, и мне будет жаль, если с ним что-нибудь случится.
Нелли высоко подняла брови и саркастически изрекла:
— Молилась ли ты на ночь? — и, сделав театральную паузу, прибавила, — Дездемона.
Долорес растерянно замолчала, переводя глаза с Эйлин на Торментира и обратно, словно ища защиты у них.
— Помолчи, Долорес, — спокойно произнесла Эйлин. — С Мелисом всё хорошо. Просто он пришёл в себя и освободился от увлечения тобой. Он становится прежним. Думается мне, мы все должны его простить за то, что он понаделал в эти пару дней. Он же действовал не по собственной воле.
— Спасибо вам, госпожа Эйлин, — горячо отозвался юноша, по-прежнему сидя на полу. — Это больше не повторится, вот увидите!
— Да, больше уж и не надо.
— Нелли! — в голосе Мелиса зазвучала мольба. — Скажи, что ты не сердишься на меня!
— Не скажу, — отозвалась добрая фея. — Потому что сержусь.
— Ну вот что, — в разговор вмешался Торментир. — Поговорили — и хватит. Пора убираться отсюда. Эйлин, вещи готовы?
Та кивнула.
— Тогда берём Долорес, садимся в её карету и сматываемся…
Далее всё шло так быстро, словно при ускоренной перемотке плёнки. Торментир пустил вещи по воздуху к выходу мимо дремлющего ночного портье, Эйлин кинула на стойку ключи от комнат и несколько золотых монет, далее брёл Мелис, опустив голову. Последними покидали гостиницу две девушки. Со стороны могло показаться, что это закадычные подруги идут, обнявшись. Ночной портье, сонно моргнув, сентиментально улыбнулся девичьей дружбе. Но Эйлин точно знала, что в бок Долорес упирается наконечник хризолитовой стрелы, и Нелли, нимало не колеблясь, проткнёт «подругу» при малейшем шуме. Впрочем, Эйлин также знала и то, что в этом не будет никакой необходимости. Она видела мысли и чувства Долорес, которая покорно шла и даже не думала сопротивляться.
Небольшой шум услышали бы редкие утренние прохожие и удивились бы, заметив, как несколько свёртков вплывают в карету с гербом Айвори. Кучер тоже удивился и сделал попытку выяснить, в чём тут дело.
Худой мужчина в чёрной мантии произнёс какое-то слово, значения которого кучер не понял. Лицо этого мужчины было мрачнее тучи, чёрные лохмы волос спадали на плечи. Глаза кучера разъехались в разные стороны, потом, тряхнув головой, он пришёл в себя:
— Садитесь быстрее, мисс Долорес, — негромко сказал он. — А куда едем?
— На Запад, в Даун-Таун, — низким голосом ответил черноволосый мужчина.
Глава 184. К счастью для Айвори
Файр Айвори рвал и метал. Как же так! Мальчишка ушёл из-под самого его носа! Эта наглая баба, как там её, Эйлин, да как она посмела обойтись с ним так нелюбезно, с ним, с самим штатгальтером! Но ничего, он накажет этих негодяев! И мальчишку поймает! Правда, при мысли о том, что придется докладывать о неудаче самому Мастеру, у Айвори по спине бежали мурашки от страха. История с Патриком Каллахэном стала известной повсюду.
Беспокоила Файра и судьба его единственной дочери. Правда, он надеялся, что преступники не решатся причинить ей вред, но всё же… Сам себя он чувствовал в полной безопасности: дружина была целиком и полностью предана ему, улицы патрулировали Каменные Псы…
Айвори, решившись наконец, принёс хрустальный шар и поставил его на стол.
— Великий Мастер! — позвал он, обливаясь потом от страха.
Шар засветился, замерцал. Накрахмаленный воротничок лорда Айвори разбух от пота и стал душить его жирную шею. Айвори периодически обтирал лоснящееся лицо. Наконец голос из шара задал тот вопрос, которого ждал и боялся Файр.
— Где Мелис?
И штатгальтер забормотал объяснения и оправдания, приукрашивая и преувеличивая силу тех, кто противостоял ему.
— Всё ясно, — сухо прервал его излияния голос Штейнмейстера. — Одним словом, если бы я не предпринял кое-каких мер, то моё дело просто провалилось бы. А всё благодаря тебе, я ведь надеялся на тебя, Файр. Твоя дочь могла бы с почестями въехать в мою резиденцию в качестве спутницы этого юноши. Но ты… Ты, Файр, слегка огорчил меня.
Лорд Айвори задыхался от страха. Воротничок всё сильнее сжимал его шею, пот ручьями лился по лицу.
— Великий Мастер! — штатгальтер упал на колени. — Дайте мне шанс, их остановят и вернут! С ними моя дочь… Я заставлю их… Это больше не повторится!
Голос из шара был холоден:
— Я не думаю, что тебе удастся вернуть беглецов. И я оставляю тебя в живых, Айвори, только потому, что ты ещё будешь мне полезен.
— О, Великий Мастер так милостив ко мне! — жирные щёки Айвори дрожали, пальцы тряслись. Он хотел сказать что-то ещё, но хрустальный шар уже потускнел.
«Он оставил меня в живых, он даёт мне шанс! Значит, я чем-то лучше, чем этот зазнайка Каллахэн», — думал лорд Айвори, утираясь рукавом дорогого камзола.
Он вызвал к себе дружинника и велел усилить посты на всех выездах из Каса-дель-Соль. Затем штатгальтеру понадобился слуга.
— Приготовь мне ванну, — постепенно успокаиваясь, приказал мэр.
Глава 185. Ссора между магами
Карета с гербом Айвори подъехала к западной заставе. Разумеется, беглецов немедленно остановили дружинники.
— Пароль! Пропуск! — прорычали они.
Кучер обернулся назад в надежде, что его пассажиры ответят солдатам. Но все молчали.
— Я жду пароль! — старший по званию дружинник взялся за саблю.
И тут без всякого принуждения поднялась Долорес.
— Эй! С каких это пор Долорес Айвори нужен пропуск! И если ты, мерзкий червяк,
