Хорошо хоть ты явилась, работы непочатый край.
И действительно, картошка была выкопана не вся, перезревшие помидоры на пожухлых стеблях багровели на половине грядок, малина осыпалась, и ветки яблони ломались от гроздьев румяных плодов. Чтобы не потерять половину урожая, надо было все это богатство срочно собрать и переработать, − и Настя активно включилась в этот процесс. Они с Галчонком вставали чуть свет, и пока бабушка готовила завтрак, успевали наполнить ведра только что выкопанным картофелем. Урожай в этом году выдался отменный: копнешь под кустом, и в земле открывается с десяток крупных клубней, только выбирай. Благодаря дедушкиным стараниям малина давала по два урожая, а ее удлиненные ягоды были размером с клубнику. По приезде Настя полдня просидела в колючих кустах, объедаясь сочными ягодами, − вылезала, ободранная, только по крайней нужде. Но уже через пару дней на малину она не могла смотреть: один вид алых ягод вызывал у нее оскомину.
Папочка, как уехал, так и не вернулся. Сообщил, что работает над пособием, и ему нужны тишина и покой, чтобы сосредоточиться. Настя с Галчонком справились сами: с избытком накрутили банок с вареньями и соленьями, а выкопанную картошку засыпали в деревянные ящики, которые запасливый дедушка хранил в просторном подвале. Настя трудилась с утра до ночи, стараясь усердием заглушить глодавшую душу тревогу: Вадим не позвонил ни разу.
Пару раз она звонила по сотовому Наталье. Та сообщила, что работает сутками, даже ночует в больнице. Там же и питается. Сказала, что родители приехали, отец лежит дома, а Белла Викторовна вышла на работу, − она работает в той же больнице, что и Наталья, только в другом корпусе. Что звонил Никита, у него все в порядке, и он передавал Насте привет. Но о Вадиме Наташка не промолвила ни слова, − и по ее молчанию Настя поняла, что спрашивать о нем не надо. Или не знает, или сознательно не хочет говорить. И Настя не спросила.
Глава 40. Неизвестность
Август кончился. Настя с мамой вернулись в город. В первый же лицейский день на нее обрушилась масса новостей. Самая сногосшибательная была о Павлике: он поступил в университет на мехмат, поразив знаниями всю приемную комиссию. Чтобы тринадцатилетний подросток стал первокурсником самого трудного факультета! − подобного прецедента не было за всю историю университета. Вторая потрясшая Настю новость была о Соловьевой: та зачем-то перевелась из престижного Политеха в педуниверситет на самый не престижный физфак. Не вытерпев, Настя позвонила Ляльке после занятий. Та подтвердила новость, объяснив свой поступок пробудившейся тягой к педагогическому поприщу. Ведь мечтает же сама Настя стать педагогом, − почему и ей, Ляльке, не могло такое взбрести в голову? Да и учиться в педе легче. Сказала, что первый день занятий в новом вузе был необыкновенно интересным, и она ни о чем не жалеет.
Настин класс пополнился двумя новыми лицеистами, один из которых Константин Пацкевич, Насте сразу сильно не понравился. Сначала его посадили за первый стол на освободившееся Наташкино место, поскольку баллы он набрал довольно низкие. Но Пацкевича эта позиция категорически не устроила, о чем он громогласно заявил на первом же уроке. И классная, вместо того, чтобы поставить нахала на место, почему-то пошла у него на поводу: после уроков спросила, не согласится ли кто поменяться с новичком местами. Все, естественно, молчали: кому же охота покидать насиженное местечко и пересаживаться за первый стол под нос учителя. Тогда Екатерина Андреевна привычно обратила свой взор на Настю. Та, молча, встала, взяла сумку и пересела. В принципе, Настя осталась даже довольна: никто не будет заслонять доску и отвлекать вопросами. И учитель рядом, всегда можно спросить, если что непонятно. Тем не менее, она не утерпела: задержалась в классе и, дождавшись, когда все разошлись, обратилась к Екатерине Андреевне с вопросом по поводу странной пересадки.
− Настенька, так надо, − ответила классная, пряча глаза. − Понимаешь, Костя в прежней школе был одним из лучших учеников, все с ним носились. И ему трудно привыкнуть к нашим порядкам. Пусть пока посидит, где ему хочется, − для тебя ведь место не имеет значения. Все и так знают, что ты умница.
Однако это объяснение Настю не удовлетворило. Тем более, что новичок Костя Пацкевич в дальнейшем повел себя весьма развязно. За столом сидел, развалившись и раскачиваясь на стуле, на замечания не реагировал или вступал с преподавателем в долгие пререкания. Когда он второй раз явился на урок по математике без задачника, Туржанская отправила его за книгой домой. Пацкевич ушел и не вернулся, − остальные уроки прогулял, а дома нажаловался родителям, что ему не дают учиться. Костин папа оказался чиновником администрации, от которого зависело благополучие городских учебных заведений, в том числе и их лицея. На следующий день директор долго убеждал принципиальную Ольгу Дмитриевну быть с Пацкевичем полояльнее. Но, похоже, так и не убедил, − расстались они весьма недовольные друг другом.
В течение всей первой недели сентября Настя ежедневно бегала на пятый этаж, где учились второкурсники. Делая вид, что ей нужно в библиотеку, она украдкой выглядывала Вадима, но так ни разу и не увидела. Зато однажды налетела на Анечку, внезапно преградившую ей дорогу.
− Все высматриваешь? − злорадно спросила Анечка. − Не увидишь, не надейся. Он всю неделю после первой пары смывается: какие-то у него тайные дела завелись. Не знаешь случайно какие?
− Пропусти! Никого я не высматриваю! − Настя попыталась обойти ее, но Анечка не отступала. − Пусти, говорю, мне в библиотеку надо.
− Какая библиотека? − сегодня суббота. Библиотека до двенадцати, сама прекрасно знаешь! Лучше скажи, куда он каждый день срывается с лекций?
− Не знаю! − закричала Настя с отчаянием. − Чего ты ко мне цепляешься? Я его сто лет не видела!
И круто повернувшись, понеслась вниз по лестнице, стараясь не разреветься. Значит, он в городе. А она-то думала! Уже неделю в городе, − и ни разу не позвонил. Не нужна она ему, совсем не нужна! Забыть, забыть! Не ждать, не вспоминать, даже мысли о нем не допускать. Все, все, все! И если позвонит, сразу отключать телефон.
Только он теперь не позвонит, это ясно.
Так она неслась, ничего не видя перед собой, − как вдруг какая-то сила оторвала ее от земли и отбросила назад. И в то же мгновение огромный грузовик пронесся там, где она только что находилась. Только тогда она опомнилась. Увидела, что стоит на проезжей части, мимо летят машины, а ее
