Вечером приду, пойдем к нему домой и разберемся с ним.
– Хорошо!
Но вечером друзья не дождались его. Это их сильно насторожило, а утором услышали о том, что, по доносу воспитателя Джураева, Хазраткула взяли, как только он вышел с территории дет-приемника.
С теми, кто попадал в руки тех, которые взяли Хазраткула, они не церемонились и жестоко пытали их. Но Хазраткул в Коканде слыл безбашенным и жестоким малым, из-за этого надзиратели даже не помышляли его пытать. Скорее, хотели побыстрее избавиться от него, оттого ускорили судебный процесс. Суд над ним был назначен на третий день после того, как его взяли. В назидание остальным, судебный процесс решили провести в актовом зале дет-приемника.
В первый день суда, Хазраткул, не обращая внимания на обвинения прокурора, не отрывая своего взгляда, в упор смотрел на Джураева.
Тот, всячески пытался отвести свои глаза от него. Но холодок и мороз все равно пронизывал его насквозь. И как бы он не пытался не смотреть на Хазраткула, у него это не получалось. Молодой следователь зачитал судье обо всех деяниях Норкулова и требовал для него самого сурового наказания. Когда судья спросил у Хазраткула,
– Норкулов, признаешь ли ты свою вину?– а Хазраткул, встав с места и не оборачиваясь к нему лицом и не отрывая своего взгляда от Джураева, провел ребром ладони по своей шее, словно показывая тому, что ему отрежут голову.
Заметив это, следователь попросил судью обратить внимание на подсудимого,
– Вот видите, даже находясь в суде, угрожает нашим честным гражданам. Я требую избавить наше общество от таких паразитов, – сказал следователь.
Хазраткул, жестко взглянув на него, и ему показал то, что показывал Джураеву, и ничего не отвечая судье, сел на свое место.
Судья оглашение приговора оставил на следующий день. Когда утром в актовом зале все собрались, ни Джураева, ни того следователя не оказалось на месте. Судья за ними отправил людей, оказалось, ночью обоих кто-то зарезал возле их домов. Поиски убийц по горячим следам результатов не дали. Судья и все присутствующие в зале понимали, что это дело рук подельников Норкулова. Но признавшись в этом, он, да и все остальные, понимали, что могут оказаться на месте тех погибших.
Во время оглашения приговора, судья, как бы оправдываясь перед Хазраткулом, огласил приговор по его делу. Согласно приговору, Норкулову был назначен, наименьший срок, какой можно было ему назначить. Понимая его, Хазраткул сказал судье,
– Не волнуйтесь, гражданин судья, вашей вины тут нет. – Затем, обращаясь к присутствующим в зале, жестко произнес. – Не стоит обижать Саидакмала. Я могу очень, очень рассердится, – и, сел на свое место.
Хотя его и посадили, но отныне к Саидакмалу никто больше близко не подходил.
После смерти Сталина, весной 1953 года, и последующих потом арестов всех его сподвижников, осенью того же года, правительство СССР издало указ об освобождении всех политзаключенных, в том числе тех, кто был осужден по ложному доносу. В этот список попал и Норкулов Хазраткул. Приехав в свой родной Коканд, первым делом направился в дет-приемник, чтобы забрать оттуда Саидакмала. Но когда он туда пришел, дет-приемника там уже не было, его расформировали. Оказалось, сразу же после смерти Сталина, всех детей перевели в обычные детские дома и интернаты. А тех детей, в делах которых была отметка «особый», а таких в дет-приемнике оказались трое, в том числе и Саидакмал, увезли в неизвестном направлении. О чем Хазраткулу рассказал бывший директор дет-приемника. А его друзья, Салим и Гафур, через год после окончания учебы, оказались в тюрьме за ограбление сберкассы. И только благодаря новым переменам после смерти Сталина, им удалось избежать, высшей меры наказания.
Безуспешно попытавшись найти Саидакмала, Хазраткул в начале учебного года вернулся доучиваться в свое училище. С отличием окончив его, он поехал в Ташкент, поступать в педагогический институт имени Низами, и успешно сдав вступительные экзамены, поступил на кафедру истории.
А Саидакмал, тем временем, закончив специализированный детский дом в Намангане, вернулся в Коканд, чтобы найти своего названного брата Хазраткула. Но ни в училище, ни в адресном бюро не знали о месте его нахождения. Потеряв его след, Саидакмал решил устраивать свою жизнь.
Для начала ему были нужны документы, которые из-за отметки «особый», ему пришлось ждать более двух лет. Когда, наконец, он их получил и попытался поступить в институт, ему было отказано. Его также нигде не брали на работу, всех отпугивала отметка в деле. Для него единственным путем, чтобы выжить, было только батрачить или идти кому-либо в наемные рабочие. Иного пути у него не было, видно отец его сильно насолил государству. Из-за этого они не могли его простить и всю свою ненависть выносили на бедном сыне. Саидакмал не мог даже жениться и создать семью, потому что никто не хотел отдавать свою дочь за сына врага народа. Друзей у него не было по той же причине. Он в этом суровом мире оказался совершенно один. Уехать куда-либо, где его не знали, также не мог, потому что на счет этого были четкие предписания КГБ. Словом, его жизнь была превращена в ад, отчего несколько раз в минуты отчаяния пытался покончить своей жизнью. Но какая-то невидимая, неизвестная сила удерживала его от этих опрометчивых поступков.
Так пролетели несколько лет. Хазраткул, тем временем, закончив институт, вернулся в Коканд и стал преподавать в школе-интернате…
ГЛАВА 6. Смерть отца
Через три года, после того, как Саид с братьями возобновили строительство, клиника и санаторий для бывших военнослужащих были готовы. Великолепные корпуса, самое современное на то время оборудование, высококвалифицированные врачи и персонал, и неповторимый уют, царивший в палатах, не мог оставить равнодушными посетителей. Накануне его открытия, дети и самые близкие друзья доктора Штаубе собрались у него дома. И когда все они расселись по своим местам за столом, накрытым в саду, к отцу подошел Саид, и, улыбаясь, ему сказал,
– Папа, нам удалось завершить строительство клиники и санатория имени доктора Карла фон Штаубе, – и крепко его, обняв, протягивая ему что-то. – Папа, примите ключи от них, отныне, Вы глава этих учреждений.
Услышав это, все гости встали со своих мест и стали искренне хлопать ему. Растрогавшись их вниманием и поступком своих сыновей, доктор, прослезившись, сказал,
– Я, я, благодарю Господа за то, что мне довелось дожить до этих дней. Я благодарю вас друзья мои за то, что вы были всегда со мной рядом. И, конечно же, я хотел бы сделать низкий поклон моим сыновьям, Саиду, Арнольду, Герхарду и
