личной гвардии боевой группы друзей Танатоса, кивнул и развернулся, чтобы уходить.
— Неужели мы наконец-то вернёмся домой? — спросил один из младших магистров. В его группе потерь было уже слишком много.
Танатос даже не стал смотреть в его сторону. Всё так и есть.
Это сложнейший рейд со времён выхода ингенов из глубинки. Но те твари просто удивили нас превращениями и возможностью имитировать товарищей. Мракобестии же.. твари совсем иной силы.
Тан смутно представлял себе, как устроены глубинные уровни. Нижний уровень Подземья был смертельно опасен. Но и известные факты теперь спорили с тем, что он видел. Такой хищник, как мракобестия, не может быть так просто изгнан из своих владений внизу. Это ведь стайные существа тысячного уровня. Своего рода саранча глубинки.
Внутри глубинных уровней всегда течёт жизнь. Один вид поглощает другой а где-то из разрушенной пирамиды выползает новая зараза, чтобы занять своё место в хищной экосистеме. Просто так твари не отправляются наверх — их что-то гонит.
И если это «что-то» настолько ужасно, что заставляет мракобестий бежать наверх…
— О чём задумался, Тан? — спросил Энкейл старого боевого товарища.
— Под нами что-то происходит, — хмуро озвучил свои мысли магистр Смерти. — Нечто пробудилось на глубинных уровнях. И оно идёт сюда.
— Брось, с чего ты взял? — Эгкейл старался выглядеть беспечно, но внутренне натянулся, как струна.
— Просто предчувствие. Это ведь не первая волна монстров на моей памяти. Мне кажется, я начинаю понимать, как дышит Подземье. Особенно после истории Сина о пирамиде Ртути с застрявшими там грибками, плесенью и прочим нездоровым дерьмом.
— Тогда надеюсь, что ты ошибаешься, Тан. Над нами и так висит угроза повторного вторжения Тиши. Ходят слухи, Харо Пустынный вернулся.
Ещё одна паршивая новость. Танатос выругался и принялся разглядывать карту с маршрутом к третьей башне. Нужно поскорее с этим закончить и возвращаться в Доминион.
Эпилог. Безумный Ключник, принц Пустоты.
Он носился по всему обитаемому Подземью, появляясь на миг то в одном месте, то в другом. Где-то заглядывал в тень, где-то выныривал между домов, словно призрак. Порталы были самой его сутью. И если он позволял своему разуму хоть ненадолго передохнуть, то оказывался в калейдоскопе локаций.
К счастью, у принца безумия в голове были тысячи безопасных мест.
Артефакт в его груди бился, словно обычное сердце. Как он сам не додумался до всего этого? Файрен удивительна. Его любимая Файрен. Бедняжке и так досталось от змей и прочих ублюдков... Его чувства к ней заглушают зов пустоты внутри.
Нужно всего лишь убить проклятого посланника, и занять его место. А вместо страшненькой навы сосудом Богини станет она. Всё будет так же, как в легендах — влюблённый пустотник и его воплощение божества.
— Вот ты где, братец. Попался! — его поймала холодная женская рука.
— Аси… — растерянно спохватился Ключник.
Аселла была единственной, кто знал этот его маршрут.
Девушка дождалась его в одном из полузаброшенных островков разрушенного домена. И вот теперь она его тащит.. куда?
Поборов навязчивые предложения перенестись порталом в разные места, ключник заставил себя собраться.
С шелестом мелькнул полог, прикрывавший отсутствующую дверь разрушенного дома.
— Ключник? — приветствовал его удивлённый Харт.
Вот и первые странности.
— Как ты выжил? Тахион и Мракрия мертвы…
— Меня вытащил сказочник. Не за бесплатно, конечно. Так что теперь меня и малышка Аси уделает.
— Как же я скучаю по братишке Мраку… — влюблённо сказала Аселла. Свет от камина в разрушенном доме упал на открытый широкий лоб девчушки.
— Истинный пустотник не боится смерти, — жутким хрипящим голосом отозвалась Маркея.
От этого.. существа, даже повидавшему многих принцев безумия Ключнику было не по себе. Мрачная, вечно носящая лохмотья нищего, с большими жалобными глазами. Вечные синяки от знакомого всем пустотникам недосыпания. Она чем-то напоминал Энкейла из Доминиона, как если бы тот стал нищим безымянным.
— Почему все здесь? — спросил ключник, после чего несколько раз был вынужден повторить отказ от проклятых порталов.
Собрание принцев безумия — само по себе безумная затея. Только очень веская причина могла их удержать от случайных стычек. Всё же общество душевно больных людей может довести до чего угодно.
Себя Ключник безумным не считал. Его сложные отношения с порталами и необходимость произносить отказы от перемещений — вполне реальная проблема, а не какой-то сдвиг в мозгу.
Впрочем, иногда к нему в голову приходила жуткая мысль — а реальны ли эти выскакивающие плашки с порталами, или они ему видятся? Что, если проклятый артефакт просто сделал его одним из этих чокнутых шизиков? И сообщения о порталах — лишь его навязчивые галлюцинации.
Ничего, больше он не одинок. Вместе с Файрен они станут новым глашатаем и сосудом. Она обещала.
— Почему, говоришь? — хмуро рыкнул Рыбник. — А сам как думаешь?
Надо же, и он тут.
— Последняя жертва для нашей богини готова, братец, — отозвалась Аселла.
— Значит, осталось лишь завершить ритуал, — обрадовался Ключник.
— Скоро мы все увидим нашу великую рыбку, — мечтательно произнёс Рыбник, осклабившись.
Наконец, послышались шаги. Такие знакомые и любимые. Ключник отказался от портала и вожделенно уставился на дверь.
— Прошу прощения за опоздания, братья, — Сказала Вездесущий Дракон. — У меня новости от Оракула.
После этих слов все стихли и уставились на Файрен.
— Час настал! — громко произнесла бывшая змеиная посланница. — Мы долго готовили к этому Подземье. Светлые боги ходят рядом с потенциальным глашатаем. История складывается как было предсказано.
— А что жертвы? Что сам кошачий посланник? — спросил Харт.
— Это единственная проблема, — сказала Файрен. — Так хотела оракул — оставить его. Но я тоже считаю, что Син не должен быть глашатаем.
— Мы просто отдаём в руки Доминиону жертв, и будем надеяться, что всё случится волшебным образом само? Как это работает? — подал голос Харт.
Ключник бросил взгляд на него, и помрачнел. Вид у бедняги был таким, будто тот попал под завал. Весь в бинтах, как мумия. Мда… лучше не злить болотных божков, — подумал Ключник.
— Мы можем сами принести жертву, — одобрила Маркея, не глядя уставившись в пол. На губах у неё играла хищная улыбка.
Файрен говорила, что очень важно, чтобы эта мысль была высказана не
