придаточное предложение времени и зависит формально-грамматически от главного (зависимость эта видна уже из одного того, что оно не может употребляться самостоятельно, в то время как главное предложение «он не ошибается» может существовать сколько угодно самостоятельно), тем не менее в предметном смысле именно оно, это придаточное предложение времени, определяет собою главное предложение. Именно, не отсутствие ошибок определяет собою следование природе, но по смыслу данного сложного предложения как раз следование природе определяет собою отсутствие ошибок. Это же самое нужно сказать и обо всех прочих придаточных предложениях, входящих в нашу группу; и предмет этот настолько очевидный, что не стоит и вдаваться в его обсуждение.
Назовем всю эту группу из семи типов придаточных предложений определяющими придаточными предложениями. Следовательно, определяющее придаточное предложение есть то, действие которого, несмотря на свою формально-грамматическую зависимость от управляющего глагола, в предметном и объективном смысле само его определяет, будучи либо его условием, либо его причиной, либо временной предпосылкой, либо его конкретизирующим изъяснением. Действие придаточного предложения здесь всегда преобладает над действием главного предложения, в том или ином смысле предшествует, в том или ином смысле является его предпосылкой, его условием, приматом над ним. Это и значит, что оно его определяет.
Но если первый, то есть свободный способ подчинения свойствен определяющим придаточным предложениям, то спрашивается, можно ли этот тезис перевернуть и сказать, что только одни определяющие придаточные предложения и могут пользоваться этим способом подчинения. Для решения этого вопроса надо пересмотреть остальные типы придаточных предложений и установить, какие способы подчинения в них возможны и можно ли на этом основании отмежевать определяющие придаточные предложения от остальных.
2. Определяемые придаточные предложения
Сгруппируем оставшиеся типы придаточных предложений, то есть не входящие в группу определяющих, и получим такой список:
1) логически обосновывающие с cum causale, следственные;
2) целевые, целевые с ut finale, дополнительные целевые с ut obiectivum, дополнительные целевые с verba impediendi и verba timendi, дополнительные предложения с quin после отрицательных выражений;
3) косвенный вопрос, придаточные предложения в косвенной речи.
Эмпирическое исследование этой группы придаточных предложений устанавливает сразу два следующих фундаментальных обстоятельства.
Во-первых, в противоположность предыдущей группе, все эти придаточные предложения необходимо назвать определяемыми, поскольку в них наблюдается не только формально-грамматическая зависимость от их главных предложений, но и объективная зависимость их действий от действий главных предложений.
В самом деле, там, где есть хотя бы какой-нибудь намек на цель или на следствие, там всегда будет объективная зависимость от главного предложения. Цель – это то, что только еще может или должно быть достигнуто, в то время как главное предложение уже само по себе говорит о достижении. Точно так же и выражаемое придаточным предложением последствие, которое по самому своему смыслу отнюдь не определяет главного предложения, а наоборот, вытекает из действия главного предложения и, следовательно, определяется им.
Что касается предложений, названных нами логически обосновывающими, то необходимо заметить, что основание и следствие в логике друг друга обусловливают и друг без друга невозможны, существуя совершенно одновременно и друг друга определяя. Поэтому логически обосновывающие предложения можно относить к определяемым предложениям. В них в скрытом виде уже содержится то, что является их следствием и в этом смысле предметом определения. Однако разница между cum causale, указывающим больше на логическое основание, и quod causale, указывающим больше на фактическую причину, тоже весьма текучая, вследствие чего употребление и понимание этих союзов у римских авторов весьма пестрое и разнообразное, что, конечно, не может не отражаться и на понимании самих логически обосновывающих предложений.
Когда мы говорим: Cum naturam ducem sequaris, nunquam aberras – «Так как ты следуешь природе, то ты не ошибаешься», – то делаем здесь логическое заключение такого типа: так как ты следуешь природе, а природа всегда безошибочна, то ты никогда не ошибаешься. Но можно сказать и так: Nunquam aberras, quia naturam ducem secutus es. Здесь вместо causale с конъюнктивом стоит quia с индикативом, почему и смысл этого предложения будет другой, а именно не выводной, не обосновывающий, а зависящий от реальной и объективной причины. «Ты не ошибаешься, потому что ты последовал природе». В таком предложении латинский автор вовсе не хочет сказать, что следование природе всегда ведет к безошибочному поведению. И он этим не хочет сказать также и того, что безошибочное поведение только и может вытекать из следования природе. Следование природе может вести также и к ошибкам; а безошибочное поведение может основываться и на чем-нибудь другом, например, на большом уме. О чем же говорит такое предложение, содержащее причинный союз с индикативом? Оно говорит только о том, что в данном случае, при данном стечении обстоятельств, в такой-то известной обстановке твое следование привело к безошибочному поведению. На то и стоит тут индикатив, что автор такого предложения хочет выразить фактическое положение дела; фактически возникшую связь безошибочного поведения с подражанием природе, а не логически необходимую связь между тем и другим.
Таким образом, разница между логически обосновывающим предложением с cum causale и фактически причинно-объясняющим предложением с индикативными причинными союзами совершенно ясна. И все же, повторяем, разница между тем и другим в живой латинской речи часто сглаживается, так что иной раз и сами латинские авторы не очень разбираются в том, какой аргумент они приводят, отвлеченно-логический или фактически-причинный.
Всмотревшись в приведенную группу определяемых придаточных предложений, мы также можем не заметить большой целесообразности включения в нее именно данных типов придаточного предложения. Действительно, если речь идет об определении какого-то действия, то важно, прежде всего, установить то основание, из которого оно вытекает; а в дальнейшем необходимо формулировать и то, что именно здесь вытекает, то есть логическое следствие. Поскольку, с античной точки зрения, основание, как и любая общность, трактуется не формально-логически, то есть не как нечто лишенное всякой конкретности, но как нечто, включающее в себя всякую конкретность и частность, то основание есть уже начало определения, и в своих следствиях оно только выявляется и получает частное значение. Вот почему логически обосновывающее предложение с латинской точки зрения надо относить не к определяющим, а к определяемым, в то время как фактически-обосновывающее, причинно-обосновывающее надо относить к определяющим.
Далее, получив логическое следствие, мы начинаем видеть, куда направлялось определяемое действие и к чему оно стремится, то есть видим его цель. Этим, однако, определение действия не кончается, так как до сих пор оно было у нас по-преимуществу логическим. Необходимо, чтобы цель осуществилась, и чтобы об этом осуществлении было сообщено. Правда, уже в предложениях следствия латинский
