Атакующих не просто раскидало по стенам.
У двоих оторвало руки; одного насадило спиной на алебарду, висящую на стене; ещё двоим раздробило кости ног. Четверо отделались сильнейшим ударом о камни.
Теперь надо было отбить Софи.
Сначала я атаковал мужчину-Буйвола и женщину-Скорпиона. Оба сопротивлялись, как умели, на пределе своего кодо.
Мужчина успел хлестануть меня кулаком в колено, ударил так, что даже мне стало больно. Женщина рвала меня когтями то с боков, то со спины, и скрывалась в тенях, но не от тех глаз — я видел её отлично.
Через несколько секунд и Буйвол, и Скорпион выбыли из строя. Мужчина завершил схватку, угодив спиной в потолок, а приземлился уже без сознания прямо мне под ноги. Я отпихнул его в угол, где он и остался.
Скорпиону повезло не больше. Ударившись о стену головой, женщина сползла в ворох осколков, что остались от цепей, и замерла.
Следующим был мужчина-Ворон. Стрелял он отменно, но выбрал совсем не ту цель — пули мне были не страшны, поэтому Ворон вместе со своей винтовкой отправился в ту же кучу осколков, где уже отдыхала женщина-Скорпион.
Осталась девушка-Паук.
Она, в отличие от предыдущих носителей Печатей, меня не атаковала. Паук продолжала подтачивать оборону Софи, применяя теперь не только руны, но ещё и силу перстня. Захватывала невидимыми сетями щит и отрывала от него слои один за другим.
Настырная маленькая ведьма!
Я обхватил девчонку одной рукой, стиснул посильнее и приподнял над полом. Она застонала, запрокинула голову, дёрнулась, чтобы вырваться, но так ничего не добившись, выкрикнула:
— Я убью тебя руной смерти! Убью тебя!
Мой ментальный ответ оглушил и перепугал её до ужаса.
— Ты о тех детских рисунках? Оставь их для того, кого действительно сможешь убить.
Я сжал её тело сильнее. Она взвыла от боли, ослабнув и перестав сопротивляться, и вскоре потеряла сознание. Через секунду девушка-Паук отправилась в угол к Буйволу.
В итоге на устранение зверинца из Печатей у меня ушло не больше пары минут.
Но даже за это короткое время щит Софи совсем истончился, осталось всего три слоя. Через них я увидел, как женщина склонилась над телом Ринга и погладила его по волосам, будто прощаясь.
Чтобы не пришлось прощаться по-настоящему, надо было поторопиться. Я взглянул на того, кто сидел в кресле. Он был единственным в этом зале, кто меня не боялся.
— А ты хорош, мой тёмный слуга! — крикнул он мне и засмеялся.
Слуга, значит.
Ну ладно.
Я добрался до Льва за долю мгновения, навис над ним и успел увидеть, как он побледнел от неожиданности, но тут меня сшибла в сторону чужая тёмная сила…
Глава 5.7
Как оказалось, двое волхвов воспользовались искусством призыва и помощью демонов.
Крупные и яростные, те появились, заполнив собой половину зала. Один — в золотистом плаще, с выгнутыми рогами и черепом лошади; второй — в синих одеждах, с прямыми толстыми рогами и длинными пальцами-кинжалами.
Демоны знали, что лучше не вставать у меня на пути, но волхвы, призвавшие их, были сильными управленцами и заставляли драться насмерть.
Что ж, пусть будет смерть.
Моей рукой это возможно устроить.
Я раскрыл ладони, и чёрные мечи, лежащие на полу, молнией подлетели ко мне. Оружие было слишком мелким, но взяв его в руки, я одарил мечи собственной силой. Одного взмаха хватило, чтобы они увеличились в размерах сразу в несколько раз и вспыхнули красным огнём.
Демоны тоже приготовили по мечу, ничуть не меньшего размера, чем мои, и без промедления кинулись в атаку.
Наши клинки встретились и разразились молниями. Рыцарский зал содрогнулся, со стен осыпалось человеческое оружие, мелкое и хрупкое. Пол затрещал и хрустнул, ощетинился обломками от натиска могучих ног, огромные куски камней откололись с потолков и рухнули вниз.
Бой был неистовым и коротким.
В густой каменной пыли и водовороте молний мы сшиблись насмерть. Клинки не просто звенели — они громыхали раскатами и вспыхивали пламенем при каждом взмахе.
Первый демон лишился лошадиной головы после третьего удара. Его гигантский череп подлетел вверх, рога скребанули потолок, а потом останки воина взорвались сверкающими осколками и растворились в раскалённом воздухе.
Второй демон, в синем плаще, тут же отступил и склонил передо мной голову.
— Прости нас, тёмный господин, — сказал он.
Волхв, что управлял им (это был Тарот), вскинул руку, и призванный воин опять поднял на меня меч. Его клинок полыхнул голубым огнём, демон с рычаньем бросился в бой, хоть и понимал, что доживает последние секунды.
Я разрубил его надвое.
Предсмертный свет демона ослепил даже меня. Яркая вспышка озарила зал и медленно погасла. В её затухающем свете я увидел, как путь к человеку в кресле мне преграждает последний волхв, оставшийся в строю.
Это был Херефорд.
— Отступи или встреть смерть, — прорычал я ему.
— Я никогда не отступаю, как и ты! — громко ответил Херефорд.
— Ты слаб! Ты потратил силы на реинкарнацию моей сестры! Тебе не выстоять! Уйди с моей дороги!
Вместо ответа он прикрыл глаза и сложил руки в молитвенном жесте, на тыльных сторонах его ладоней вспыхнули татуировки призыва. Они отделились от кожи и закружились в воздухе вокруг его рук, объединяясь в одно слово — его настоящее имя.
Херефорд умел, как и я, призывать самого себя.
Для этого ему не нужна была сила энормоса, как мне или моей сестре. Херефорд был совершенно иным существом…
Его имя вспыхнуло лучами во мраке зала и исчезло, после чего бездыханное тело волхва повалилось на пол, а силуэт в светлой мантии остался стоять.
Теперь это был длинноволосый юноша, худой и статный.
Херефорд опустил руки и шагнул вперёд.
Этот шаг в одно мгновение изменил его размеры: юноша вырос на глазах и теперь ростом сравнялся со мной. За его спиной поднялись белые перепончатые крылья с сияющими когтями на изгибах. Они коснулись сводов потолка и процарапали камни, оставив на них борозды.
В руках Херефорда появился белый посох с трезубцем. Противник немедля приготовил его к бою, взяв орудие в одну руку.
— Значит, ты выбрал смерть, — сказал я. — Даже такой, как ты, не закроет мне путь к свободе.
Мы одновременно бросились в атаку.
Мои клинки распороли воздух, устремляясь в грудь Херефорда. Он успел подставить посох, крутанул его и отшиб меня назад. Крылья подняли его под потолок, а уже оттуда из его посоха в меня посыпались белые сияющие стрелы — божественный карающий град.
