кожи. Но принцип действия был тот же самый: излучатель плюс «собачка». Когда «собачку» включали и настраивали на нужную волну, она, уловив эту самую волну, тащила тебя за руку в нужном направлении, как настоящая собака. Только ваши «собачки» настраиваются не на искусственные сигналы амулета, а на биоволны, вот и вся разница...
Ладно, я нацепил амулет. Берни намертво закрепил его, и мы направились на склад за оружием, ящиком с инъекторами, транслейтером и вообще всем, что надо. Разумеется, я получил все, что требовал, и в обход всяких инструкций. Разведчик моего класса мог такой ерундой и пренебречь.
Я торопился. Я весь персонал засадил за работу. Одновременно снаряжали спускаемый аппарат, прямо на мне подгоняли экипировку, а Берни, невзирая на пузо, умудрялся путаться под ногами в прямом смысле слова: он настраивал мою «собачку» на амулеты Ингарта и Светозара, а поскольку браслет с меня было уже не снять и вокруг возились с экипировкой несколько человек, он делал это, ползая на четвереньках. Я же протягивал ему руку, как королева для поцелуя.
Словом, на Сентиментальную я отправился без промедления.
Приземлился на лесной поляне и спрятал аппарат без всяких приключений. Костюм был приготовлен заранее, я вылез из комбинезона и облачился в небесно-голубую рубашку и синие панталоны, в ажурные чулки и туфли с пряжками. Долго расправлял причудливый бант рубашки. Волосы у меня, как видите, до сих пор вьются, так что обошелся без парикмахера... Словом, привел себя в соответствующий вид и отправился искать ту «малютку», которая до сих пор ждала Ингарта и Светозара.
Она стояла нетронутой.
Я проверил охранявшего ее робота, заложил в него индекс своего амулета, настроил на повышенную готовность и отправился по тропинке наугад. Ребята в свое время приземлились примерно здесь, и я должен был выйти из леса там же, где и они.
Я увидел в долине два поселка, один побольше, другой поменьше. Тот, что побольше, в давние времена сошел бы, пожалуй, за городишко. Маленький меня не интересовал. Там каждый новый человек — событие, а принимая во внимание характер населения, и незабываемое событие. Поэтому ребята явно предпочли более крупный населенный пункт.
Я пошел по дороге, огибавшей поселок, оглядываясь в надежде на какой-нибудь транспорт. И тут мою правую руку так тихонько повело...
«Собачка» проснулась!
Я замер, подняв свою правую руку и взирая на нее с благоговением. Я, наверно, сам был похож на охотничью собаку, сделавшую стойку. Где-то поблизости был единственный оставшийся ненайденным амулет! Я посмотрел на шкалу — это были позывные Светозара. И я понесся вперед — туда, куда тянула «собачка». И не скажу, что продираться сквозь колючки в ажурных чулках — великое удовольствие. А миновать эти колючки никак я не мог — «собачка» вела напрямую, сквозь садовые изгороди...
Дело в том, что поселок состоял из одноэтажных домиков, окруженных садами. Заборов тут не было, а вместо них имелись совершенно непроходимые кусты. Причем их назначения я до сих пор не понял — пройдя полсотни шагов, можно было попасть в сад или к крыльцу дома без всяких ворот или калиток.
В садах росли на низких деревцах какие-то оранжевые плоды, размером и формой похожие на огурцы, а также качались странные колосья, зерна в которых были с мой кулак, не меньше. Что-то имелось и на грядках, только я не мог разглядеть издали, что именно.
И ни души не было ни на улице поселка, ни в садах.
К тому времени я уже четыре раза побывал в глубокой разведке, привык к капризам матушки-природы и удивления не проявил, решил, что этим займется настоящая экспедиция, которую пришлют когда-нибудь потом.
«Собачка» потащила напрямик через огород. Но стоило мне миновать бугристые грядки, как из-за деревьев словно пружиной выбросило некое существо.
Не успел я разглядеть его толком, как оно оказалось за изгородью.
Другое существо только и ждало моего замешательства. Оно сорвалось с деревца у меня за спиной и пронеслось мимо, вслед за первым. Странные эти беглецы были ростом мне по пояс, юрки и увертливы до чрезвычайности. А я уже знал, что аборигены Сентиментальной практически неотличимы от нас, людей, и по внешнему виду, и по скорости реакции.
И вот вам, ребятишки, предел человеческой глупости: застыв, как монумент, среди грядок, я мгновенно перебрал в памяти прорву самых жутких вариантов, начиная от полудикой расы предков, как на Гельтане, и кончая неуемными интервентами с сорок третьей трассы. Только разглядев за кустами третье существо того же роста и с той же загадочной повадкой, я понял, что это просто здешние мальчишки, затеявшие набег на чужой огород.
От радости я даже рассмеялся. Тут над грядками возникли еще две головы и недоуменно переглянулись. Пора было вступать в переговоры. Я включил транслейтер, а «собачку» временно отключил, чтобы не сбивала с толку.
Видя, что я веду себя миролюбиво, мальчишки вылезли из кустов.
— А это не ваш огород! — вот первое, что я услышал от маленьких нахалов. Так бы и взял всю ораву в разведшколу — они уже не хуже моего усвоили, что лучший способ защиты есть нападение. Да и сентиментальности в них не было ни на грош.
— Да и не ваш, ребята. Что это вас потянуло на такую недозрелую кислятину?
— Вот еще! Ормаканы давно созрели! — возмутился один из них, совершенно земной, рыжий и загорелый.
— Созрели? Не может быть!
— Действительно созрели!
Мальчишки предъявили мне свою добычу. Разумеется, для меня что зрелый, что незрелый ормакан ценности не представляли, и разницы между ними я не видел. Но нас в свое время обучал актерскому мастерству один въедливый старикан — он добился-таки того, что мы получали наслаждение от удачно сыгранного этюда. И я с удовольствием был добрым дядей, не читающим нотаций из-за ерунды.
Отвечал мне главным образом рыжий. И отвечал толково. Объяснил, что они не местные, живут и учатся в заведении, вроде нашего интерната, как раз в том городке, куда я направлялся. Сюда прибегают поиграть, и здешние жители их знают. Вернее, это они уже хорошо знают здешних, где ругаются, а где — нет, где — гоняют, а где — просят, чтобы только грядок не топтали.
Ни в речи, ни в повадках, ни даже в одежде ребят не было ничего сентиментального. Правда, их рубашки больше смахивали на девчоночьи блузки, но этим все и ограничивалось. Мальчишки казались мне совершенно земными, особенно рыжий.
Событий полугодовой давности ребята не знали. Опять же мои пропавшие однокашники
