его шагам.
–Ну так, что скажешь? – устав ходить, вновь спросил Бенсозию Астарота.
– Ещё тринадцать шагов и будет шестьдесят шесть. – Как будто очнувшись от дрёмы, заявила Бенсозия.
–И что? – недоумённо спросил Астарота.
– А то, что хоть без глаз я, но между тем, слеп ты, раз не можешь увидеть то, что у тебя под носом делается. – Истошно рассмеялась ведьма.
– Толком говори, а не рассыпай бисер. – Зарычал Астарота.
– А хватит ли сил, поверить в услышанное. – Тихо и так мрачно-тревожно проговорила Бенсозия, отчего Астарота даже похолодел.
– Я что тут, на теологический диспут пришёл. – Собравшись, уже в ярости прогремел голос Астароты.
– Ну, тогда смотри, не требуй, чтобы я заткнулась. – Смехом ревёт ответ Бенсозии. Затем она на мгновение замолкает, носом нащупывает место нахождения Астароты и вперившись в того своими тёмными глазницами говорит. – Ты мне только одно скажи, неужели ты был настолько слеп, что там, на мосту, не видел меня. – Чем приводит в замешательство, в оторопи прижавшегося к стене потрясённого Астароту, совершенно не ожидавшего такого услышать от Бенсозии. – И не надо глаз, чтобы видеть твоего замешательства. – Мерзко ухмыльнулась Бенсозия. – Все вы, ослеплённые любовью, ничего и никого кроме неё не видите. Только была ли она?
– Была. – Неожиданно сорвался, завопивший Астарота. На что уже взорвалась, беснующая Бенсозия. – Блаженны верующие! – Что в Астароте вызывает приступ ярости, с которой он обрушивается на ведьму, принявшись в исступлении наносить ей удары. Но всё это, только придало сил ведьме и она, выплевывая кровь из гортани, продолжала разрезать воздух своими истеричными выкриками. – Наведённые чары, вот и вся любовь!
– Не верю! – Продолжая наносить удары, весь уже в чёрных сгустках крови, бесновался Астарота.
–Это твоё право, иметь на это силы или нет, но знай – чувства Астарты, это всего лишь работа дьявольских сил. – Продолжает верещать ведьма.
– Ты не заговоришь мой ум, ведьма. – Обессилев, время от времени нанося ей удары, процедил Астарота.
–А его уже давно заговорил тот, кто во власти это сделать. – Веселится в ответ хрипящая ведьма.
–Ты не заставишь меня поверить в это. – Следует ответ Астароты.
–Что, сил не хватит или же о теологии ни слова. – Покатывается со смеху ведьма.
–Кто? – зарычал Астарота.
–А разве не знаешь. – Покачивая головой, как-то даже участливо заявила Бенсозия.
– Не выводи меня, говори имя. – Запоздало заявляет, выведенный в бешенство Астарота.
–Заказчика я не скажу, но исполнитель тебе хорошо знаком. – Сделала паузу Бенсозия и, учуяв подъём ярости в Астароте, вставила имя: «Фур-фур». – После чего, уже сами стенки камеры ощутили на себе удары отчаянного бессилия Астароты, раскрасившего не только стены, но и свой внешний вид в багряные цвета крови. Далее последовала тишина, из которой до Бенсозии донеслись лишь неясные для её понимания звуки, похожие на поскуливание забитой собаки. После чего, её ухо обдаёт жаркое дыхание Астароты, который тихо, но очень проникновенно проговорил ей:
–Я хочу услышать от тебя правду. Где она?
–А я, не знаю. – Простецки ответила Бенсозия, своим ответом вызвав замешательство у Астароты, который на мгновение задумался и затем уже спросил:
– Так ты же сказала, что была в тот день вместе с ней на мосту. Так вот и расскажи, что знаешь.
–А. Это. – Сплёвывая кровь, ответила ведьма. – Ну а там, для тебя не было ничего интересного. Кому-то она, как и я приглянулась, ну а не получив своё, они нас и записали в ведьмы. После чего, мы и были приговорены к испытанию в проруби. Ну, ты же знаешь, все эти проверки. Утонешь, значит не ведьма, а не утонешь, то значит, прошу пожаловать на костёр.
–И что? – не выдержав паузы, спросил Астарота.
–А что. Я вот, благополучно сгорела, а Астарта…– Задумалась Бенсозия. – А она, наверное, что-то там про тебя поняла …– Опять задумалась Бенсозия.
–Говори, не тяни душу. – Вновь пришёл в неистовство, закричавший Астарота.
–А то, что твоя душа и так проклята. Вот и она, зная, где обитают все проклятые души, решив спасти тебя, пошла на самоубийство, чтобы уже после смерти отыскать тебя. – Уже заорала ведьма в ответ, бросившись на Астароту. И лишь цепи, удержав её, не дали ей вцепиться когтями в Астароту
–Не верю. – Содрогнулся, отброшенный к противоположной стенки камеры, частично броском ведьмы и частично собой Астарота. – Нет, такого быть не может, да и тебе откуда это знать. – Взвыл Астарота.
–Так мы вместе ведь выныривали из воды. А мой глаз, сам, наверное, знаешь, что алмаз, всю изнанку души видит. И её последний брошенный взгляд наверх, о многом говорил и в частности об этом. – Разразилась истеричным смехом Бенсозия.
–Но её душа не поступала к нам? – Растерянный Астарота, всё же пытается найти для себя объяснения.
–Ну, тут два ответа, либо ты плохо ищешь, либо же…– Вновь издевательски замолчала ведьма.
–Что, либо же? – схватив ведьму за плечи, Астарота принялся вытрясать из неё ответ.
–Эх, ещё доктор самоубийственного права называешься, а простые вещи понять так и не можешь. Кто-то решил, что самопожертвование искупает вину и значит ей здесь не место, и выходит, что она теперь для тебя навсегда потеряна. – Сделала паузу ведьма. И когда терпение Астароты накалилось, громко, как приговор проговорила. – Слышишь, что я говорю. Навсегда, потеряна. – Но в ответ она услышала лишь скрежет закрывающейся двери, поставившей точку в этом разговоре.
–Навсегда, навсегда. – Бесцельно двигаясь вперёд по коридорам замка, с видом запавших в душу глаз, словно мантру шептал эти слова Астарота. Когда же его взгляд упёрся в дверь его кабинета, то из него вырвался рычащий крик, в котором ясно слышалось имя: Фурс.
Глава 21
Жданные и негаданные последствия
Щёлк! Пошла, налитая свинцом, туманная раскадровка.
–Тебе только и нужно, что залезть в дом и навести там шороху. – Из тумана доносятся слова Кота. – А какой смысл? – слышатся ответные слова Ильи. – Это будет предупредительный акт, своего рода заявка на будущее. Ну, а насчёт самого объекта, то можешь не переживать, там никого не будет. – Канули в неизвестность убеждения Кота.
Щёлк! Вечерняя мгла.
– Фемида, знаешь, тоже носит повязку на глазах. И для неё не имеет никакого значения – одел ты или нет балаклаву. – Настойчиво суёт Илье Модест, этот головной убор. – Ну, а нам человекам, стоящим на переднем фланге борьбы за справедливость, лучше иметь открытые глаза при закрытом лице.
Щёлк! Третий контрстрайковский кадр.
Падение с высокого забора. Извилистые перемещения по освещенной луной тропинке между деревьев. Вот, наконец, сам дом. Крайнее окно, как и было обещано, оно
