к философам, в частности нео-платоникам (к ним, напомню, относили и Аполлония Тианского), для Иисуса-Аполлония настал новый (и последний) этап его пребывания в активной оппозиции власти.
Домициан, славившийся своей подозрительностью, мнительностью и страхом перед возможными заговорами, сразу стал возрождать и развивать культ обожествления римских императоров. Понятно, что если будут считать, что ты есть бог, то число потенциальных заговорщиков само-собой понизится! Этому культу, разумеется, препятствовали любые представления, близкие к единобожию. А это и «монада» Платона, и, разумеется, вера в единого Бога иудеев и христиан.
Домициан изгонял и даже казнил философов. Несмотря на свою дружбу с отцом и старшим братом Домициана, был арестован и предан суду и Аполлоний Тианский. На всех иудеев была наложена подать, которую они обязаны были платить не просто в казну, а конкретно на храм Юпитера Капитолийского, что, конечно же, являлось для них осквернением и унижением. Понятно, что всех уклоняющихся от выпалаты этого налога, со всей строгостью наказывали, под что — и под саму подать, и под наказание за уклонение от выплаты, — подпадали и христиане из иудеев. Хотя каких-либо репрессий против христиан, как именно против христиан, при Домициане так и не было.
Ну, а Иисус из Назарета/Аполлоний Тианский, как уже было сказано, из друга и наставника двух предыдущих императоров, попал, на склоне лет, в императорские враги. Филострат, в своей «Жизни Аполлония Тианского», сообщает об аресте Аполлония, и о суде над ним, грозившем неминуемой казнью, от чего Аполлоний был избавлен, по описанию Филострата, через то, что чудесным образом исчез, вдруг, прямо из зала суда. Если оставить описание этого чуда любителям мифов, то из этой истории можно сделать вывод о том, что «чудесно» избавиться от суда и его последствий, Аполлонию вполне могли помочь его тайные сторонники из числа тех, кто был еще при дворе Веспасиана и Тита, но остался в должности и при новом императоре.
Домициан правил 15 лет, и в итоге, был-таки убит заговорщиками, несмотря на всю свою мнительность и подозрительность. Филострат пишет о том, что момент убийства Домициана предстал (чудесным, разумеется, образом) прямо перед глазами Аполлония, находившегося тогда в Эфесе, о чем он и сообщил окружавшим его людям, задолго до получения официального известия из Рима. Но, опять-таки, оставляя чудеса любителям мифов, сделаем предположение, что Аполлоний мог, как и в случае с Нероном, отнюдь не стоять в стороне от процессов, приведших к свержению и этого тирана (кстати, официально проклятого и преданного забвению Сенатом Рима), а потому и первым получить, по тайным каналам, извещение о его смерти.
Провозглашенный новым императором Марк Кокцей Нерва, названный в книге Филострата добрым другом Аполлония, менее, чем через месяц после прихода к власти, написал Аполлонию личное письмо с приглашением занять должность его советника. На что Аполлоний, находившийся к тому времени в возрасте уже под сотню лет, ответил вежливым отказом и напутственным от себя ответным письмом, с которым он отслал в Рим своего ближайшего многолетнего друга, соратника во всех делах и неизменного спутника во всех путешествиях — человеком, по имени Дамид.
По свидетельству Филострата, именно записки Дамида легли в основу его книги. И хотя многие почему-то считают, что Дамид может быть фигурой вымышленной, лично мне так не представляется. Во-первых, я не вижу никакой объекивной необходимости в выдумывании образа Дамида. А во-вторых, у Аполлония-Иисуса такой верный друг, неизменный сотоварищ во всем и абсолютно доверенное лицо, вполне не только мог, но и должен был быть!
Вспомним человека по имени Иегуда бен Шимон Ишкериот — того самого Иуду Симонова Искариота, который, будучи единственным из учеников Иисуса, посвященным в детали Плана Пилата, взял на себя исполнение тяжкой и исторически неблагодарной роли предателя. Исчезнув тогда, еще прежде Иисуса (поскольку то ли «повесился», то ли «бросился со скалы»), он, безусловно, не просто мог, но и должен был принять участие в новых главах новой биографии Иисуса, и, конечно же, в роли того, кем он на самом деле всегда и был — в роли ближайшего друга и соратника!
Так что, если Иисусу из Назарета в его новой жизни был сначала «выдан паспорт» на имя Аполлоса из Александрии, а затем он продолжил и завершил свою жизнь под именем Аполлония Тианского, то относительно Иегуды бен Шимона Ишкериот — Иуды Искариота, — можно, я уверен, достаточно обосновано сказать, что свою новую жизнь он вел под именем Дамида из Нинении, то есть — Дамида Ниневитянина.
Впрочем, надо думать, что был Иуда вместе с Иисусом и во время его совместных трудов с Павлом. И если Иисуса тогда звали Аполлосом Александрийским, о чем весьма убедительно говорят описания его, как человека, не только обладавшего удивительной мудростью, но и знавшего возвещение Иисуса, нигде и ни у кого тому не учившись, то о возможном имени Иуды можно высказать предположение лишь на основании созвучия имен. В посланиях Павла к Коллосянам и к Филимону значится, как член общины в в этом городе и сотрудник Павла, некто Димас, на которого он затем, во втором послании к Тимофею, жалуется, что Димас оставил его и ушел в Фессалонику, «возлюбив этот век».
Был ли именно этот человек тем Иудой Искариотом, который стал затем Дамидом Ниневитянином — сказать однозначно невозможно, но и исключать эту вероятность тоже нельзя. Так что, можем лишь предположить, с известной долей сомнения, что в совместной миссии Иисуса и Павла, Иуда Искариот принимал участие под именем Димаса Коллосянина.
Возвращаясь же к записям Дамида, на основании которых Филострат составил свое жизнеописание Аполлония Тианского, надо сказать, что заканчиваются они на описании того, как Аполлоний отсылает Дамида с неким важным и, как было подчеркнуто, тайным письмом к императору, после чего они уже больше друг с другом не видятся. Находившийся в возрасте, как было уже сказано, близком к столетнему юбилею, Аполлоний Тианский/Иисус из Назарета, вскорости попросту закончил свой земной путь…
Сам Дамид пишет, что Аполлоний специально отправил его в качестве посланника к императору Нерве, по-видимому, чтобы не терзать своего ближайшего друга моментом своей смерти. При этом он вспоминает одну очень для нас интересную фразу, которую Аполлоний говаривал не единожды: «Живи тайно, а если не умеешь, то хоть умри тайком…».
Да, для Дамида, Аполлоний умер именно «тайком», но вот почему греку-философу могло прийти на ум такое наставление, как «живи тайно»? Ведь, если судить об Аполлонии Тианском только по его жизнеописанию, составленному Филостратом, никакой такой уж «тайной» жизни он сам-то не вел! Так в чем же
